Илья Лавров - Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры

Максим, все прижимаясь, с опаской смотрел на сердившееся море.

— Нет, я хочу быть шофером, — возразил он нетерпеливо.

— Ну-ну, ясно… Подожди, тебя еще позовет море.

— Куда?

— К себе. К чудесам. К неведомым странам.

— Деда! А что такое море? — спросил малыш, цепкими ручонками перебирая седые кудри Ковшова.

— Море? Ну… вода. Нет, море — это, брат, сила, отвага, красота. — Особенно тяжкая волна ухнулась о камни, взорвалась и обдала их ливнем брызг. — Вот оно какое, море, — серьезно продолжал Ковшов, опуская Максимку на землю. Потом он взял его за руку, и они пошли домой.

— А зачем оно — море? — допытывался Максимка.

— Чтобы… плавать по нему… чтобы оно напоминало людям о силе, о широте… чтобы они ненавидели все клопиное, комариное… ну… мелочное!

Максимка уже зевал, пошатывался — хотел спать.

На веранде было уютно от виноградных стенок, от лампочки в листве. Дед уложил Максима на раскладушку. Щеки мальчика разгорелись от усталости — все-таки всю ночь провели они в самолете.

Ковшов разулся, облачился в черную пижаму и шлепал по веранде босыми ногами. Затем сел в трескучее плетеное кресло и начал рассказывать внуку:

— Люди, брат, полетели на Луну. Вот до чего мы дожили: человек будет ходить по Луне.

— А как они поместятся на ней? — сонно спросил Максимка. — Ведь она маленькая, как мой большой мяч.

— Это она издали, брат, такой кажется. А так она… На ней можно строить города… Вот сейчас астронавты уже кружатся вокруг нее. Там у них есть прицепленный к кораблю аппарат. Он называется лунный модуль. Вот завтра двое из них залезут в этот самый модуль, отцепятся от корабля и опустятся на Луну.

— Насовсем? — прошептал Максимка, сонно хлопая длиннющими ресницами. Он еще пытался смотреть, но его чистейше серые глаза уже спали.

— Нет. Вокруг Луны будет летать корабль. Потом они поднимутся и прицепятся к нему. Это, брат, называется стыковкой.

— А не вывалятся они?

— Нет, малыш!

Всю ночь звучали на веранде гул и рев моря, и всю ночь, сквозь дрему, Ковшов чувствовал себя счастливым.

На другой день, где-то уже к вечеру, на веранду заглянула тетушка Анаида.

— Телепередача с самой Луны! — крикнула она.

Вдруг помолодевший Ковшов, с озорно играющими, лукавыми глазами, устремился за ней, словно хотел догнать. Максимка бросился следом.

Еще было светло, и поэтому хозяйка задернула красные шелковые шторы. От них в комнате дымился алый сумрак. Пришедших окружили невообразимый порядок и чистота. Возвышалась белоснежная пышнейшая кровать с тремя подушками. Хозяйка умяла их в виде треугольников и привалила к ковру на стене.

Все уселись перед телевизором на чинно выстроенные стулья. Максим сидел между хозяйкой и Ковшовым.

— Сиди, брат, спокойно, сейчас ты увидишь не что-нибудь, а Луну, — прогудел Ковшов и легонько похлопал внука по спине.

Заговорил диктор, но его прервали на полуслове, и на экране забрезжило нечто смутное, голубовато-туманное, проступили размытые очертания какой-то лесенки, какого-то аппарата на четырех тонких ногах.

— Что это, деда? — в тревоге прошептал Максим.

— Это и есть лунный аппарат, он выбросил лесенку. Видишь? Вон торчат антенны, что-то еще сферическое. Там же в небе кромешный мрак. На черном небе ослепительное солнце.

— А вон камни, тени от них резкие, — прошептала и хозяйка, протянув к экрану полную руку.

— И маленькие камни! Уй, сколько их! — воскликнул Максим. — А как же оттуда передают передачу?

— А под днищем аппарата прикреплена телевизионная камера, — объяснил Ковшов.

В верхней части кабины вдруг что-то зашевелилось. Максим ясно увидел ноги, обувь, похожую на утюги, спину с каким-то прикрепленным к ней аппаратом, вроде огнетушителя в чехле.

— Человек! — закричал он.

— Да-да-да, человек! Человек на Луне, на иной планете. — Ковшов прижал к себе Максима сильно и вместе нежно, точно мальчонка был причастен к происходящему больше, чем кто-либо.

И тут все ясно увидели человека в скафандре, в каком-то толстом, вроде бы брезентовом костюме. Он осторожно, медленно, неуклюже спустился с лестницы и ступил на поверхность Луны.

— Как на картинках, — удивилась хозяйка. — Книжку я какую-то читала о пришельцах с других планет. Так все это похоже на картинки из этой книжки.

Ковшов мимолетно глянул на хозяйку и увидел, что лицо у нее совсем как у девчонки — испуганно-восторженное. На мгновение ее лицо и лицо мальчика стали схожими. Странно, но это было так. И ему захотелось по-родному прижать ее к себе, как Максима.