Нурмурад Сарыханов - Женитьба Элли Оде [сборник рассказов]

— От своей судьбы, конечно, не уйдёшь, бахши. Но наша судьба в наших руках. Твой голос нужен людям, и мы защитим тебя. Нужно сообща искать выход. Сапар, а не знаешь ли ты кого-нибудь в округе, кто хотя бы чуть-чуть играл на гиджаке?

— Знаю, — задумчиво проговорил Сапар, который сидел у потухшего очага и что-то чертил прутиком на синевато-сизой саксаульной золе. Все обернулись в его сторону.

— Кто он?

— Я!

— Не-ет, — возразил аксакал. — Нужен человек, который смог бы поехать с бахши.

— Я и поеду.

— Но ведь у тебя, Сапар, такое…

— Умершего не воскресить, — голос Сапара зазвучал твёрдо, уверенно. — Лучший памятник усопшим — борьба живых за жизнь. Я не оставлю тебя, Махтумкули-ага, в беде. Я хоть сейчас готов в путь.

Он обвёл взглядом всех сидящих:

— А в случае чего — наши люди отомстят Джунаиду за нас.

— Спасибо, спасибо тебе, Сапар-джан… — прерывающимся голосом сказал Чувал-бахши.

Мглистым, сырым утром следующего дня Чувал-бахши и Сапар, оседлав лошадей, двинулись в путь. Но не в Дамлы, а в Ильялы.

— Поговорим с Рейимовым, — предложил бахши. — Может быть, он что-нибудь посоветует.

В ревкоме путники никого, кроме дежурного, не застали, — было ещё слишком рано. Терять время им было нельзя, и они отправились к председателю ревкома домой.

Рейимов, гладко выбритый, подтянутый и бодрый, пил утренний чай. Необычным гостям он нисколько не удивился, пригласил в комнату, предложил завтрак.

— Мы к тебе по очень важному делу, башлык… — начал бахши.

— Слушаю.

— Позавчера ко мне наведались люди Джунаид-хана.

— Что им нужно было? — спросил Рейимов.

— Им нужен я. Джунаид-хану вздумалось повеселиться. Песен захотелось.

— Ну и?

— Я отказался. Но, подумав, решил, что допустил ошибку. Как ты считаешь?

Рейимов отставил в сторону пиалу, задумался.

— Если я не поеду к нему, этот зверь растерзает меня, — продолжал бахши. — А если поеду — мы ещё посмотрим, кто кого.

— Пожалуй, ты прав, бахши, — сказал наконец Рейимов. — Но как ты найдёшь его?

— Он у колодца Дамлы. Рябой Ёлбарс сказал.

И опять задумался Рейимов. Взяв в руки пиалу, он забыл отхлебнуть из неё и долго держал на весу.

— Я вот о чём думаю, Махтумкули-ага. Не от хорошей жизни воспылал Джунаид-хан любовью к твоему искусству. В стане его сейчас недовольство и разброд. А с ним, понимаешь, ушло много случайных, простых и очень хороших людей. Одних Джунаид-хан увлёк обманом, других — силой. Сейчас многие из них уже прозрели, жизнь сдёрнула повязку с их глаз… Поняли, что не по пути с Джунаидом. Главарь чует, что дело кислое, вот и послал за тобой. Песня, по-настоящему хорошая песня, она бодрит, силы придаёт людям. У него сейчас на песню, на тебя надежда. Будешь в Дамлы, Махтумкули-ага, намекни, что Советская власть, если они вернутся по домам, никого не тронет. Пусть они о своих головах не пекутся, но ты смотри в оба. С тебя Джунаид, если что, снимет голову. Твои песни, бахши, нужны людям. Спой им такое… Ну, объясни им что к чему…

— Спасибо за добрый совет, башлык…

— Будьте осторожны, друзья. Не забывайте, что вы играете с огнём…

Чувал-бахши и Сапар поднялись, а Рейимов, словно извиняясь, добавил:

— Можно было бы послать с вами охрану, но пять… десять джигитов от головорезов Джунаид-хана вас не спасут.

— Мы поедем одни, — твёрдо сказал бахши.

Шатёр был разбит на возвышении — ханский глаз видел весь стан. Поодаль, в широкой ложбине, между грядами барханов, как чёрные грибы, теснились старенькие бедняцкие кибитки.

На двух всадников, подъехавших к ханскому шатру, вначале, кажется, никто не обратил внимания. В шатёр поминутно входили и выходили со склонёнными головами люди, подъезжали и отъезжали, пришпоривая скакунов, конники. Первыми гостей узнали мальчишки.

— Бахши приехал! Чувал-бахши приехал! — закричали они.

Поспешили к приезжим и взрослые. Всем хотелось поговорить с бахши, узнать, что и как там в Ильялы, в Карадашлы, в Бедеркенте… Каждому казалось, что он целую вечность не был в родных местах. А там осталось всё самое близкое и дорогое: дом, земля, родственники.

Люди окружили гостей, позабыв, о том, что встречать их должны были приближённые хана и никто больше. Джунаид им этого не простит, но о последствиях никто сейчас не думал.

Почти всех собравшихся Чувал-бахши и Сапар знали в лицо, много здесь было их односельчан, жителей Карадашлы. «Реджепкули-нищий здесь! — с удивлением подумал бахши. — Он-то зачем? И Аширкули, и Овезберды-ага, и Амангельды-батрак… Тоже мне басмачи…»