Николай Асанов - Открыватели дорог

Так, затаившись, защищенный со всех сторон сваленным в кучу топливом, он лежал долго, прислушиваясь к тревожной тишине камня и леса. Ручей, падавший в каменное ложе у его изголовья, звенел беспрестанно и гулко, но охотник не слышал его доброжелательного голоса. Все внимание Лундина было приковано к хрусту валежника, взволновавшему его, но хруст больше не повторялся.

Уже привыкшие к темноте глаза охотника все равно ничего не различали, как ни напрягал он зрение. Но было еще безошибочное чутье, которое говорило ему, что вон там, в купе отдельных деревьев, обросших вереском, стоит человек и тоже настороженно всматривается в огонь костра, чтобы определить по теням, сколько возле костра народу, кто разжег огонь. Даже запах этого человека слышал охотник, запах пота от грязной одежды, запах дыма и табака…

Наконец старик усмехнулся чему-то и негромко проговорил в темноту:

— Ладно уж, иди, Леонов, к огоньку, чего таишься, один я тут!

Хрустнули сучья, и человек отделился от деревьев, приближаясь к прыгающему свету костра. Шел он, вытянув шею, вертя маленькой головкой во все стороны, словно все еще боялся, что его ждет засада. Подошел, приставил ружье к ноге, мгновенно ошарил взглядом весь немудрый лагерь старика, с усмешкой сказал:

— Э, да ты, видать, обезножел? Значит, бросили товарищи-то?

— Никто меня не бросал, я сам остался! — горделиво сказал старик, выпрямляясь. — Садись, пей чай да подлей воды в котелок, — видишь, весь почти выкипел, пока мы с тобой разведку вели…

— А хорош у тебя глаз! — завистливо сказал Леонов. — В такой темнотище углядел.

— Ничего я не углядел, — с досадой ответил старик. — Некому тут больше шастать, вот и вся наука. Мои ушли вперед, отсталые придут еще не завтра…

— Это точно, — согласился Леонов. И вдруг с недоумением спросил: — А чего ж ты тогда меня не испугался? Ведь один, да еще и безногий!

— А чего мне тебя бояться? — презрительно ответил охотник. — Хотя и говорят, что ты волк, да ведь и волки только стаей нападают. А ты волк-одиночка, где уж тебе нападать! Хоть бы самому-то ухорониться!

— Вишь ты, как точно все расписал! — с завистливым восхищением воскликнул Леонов. — Все так, все так! — подтвердил он тем же завистливым тоном. — И верно, спрятаться от вас, открывателей, негде! Вишь, куда забрались, прямо в мои дебри! — В последних его словах таилась настоящая злость, но Лундин не обратил внимания на это, сказал спокойно:

— Ты тут не царь, а разве что псарь, есть и на тебя управа!

Они переговаривались этими враждебными словами, но в то же время закурили из кисета Лундина вместе, потом Леонов подлил воды в котелок, вынул из-за пояса тетерку, подбитую где-то в пути, сунул ее вместе с перьями в угли, только, не смиряя злобу, напомнил:

— Уж и обыскал, даже соли не оставил!

— Чужая была, вот и отобрал! — ответил старик.

Потом они по-братски разделили тетерку пополам, Лундин дал щепотку соли. Выпили пахучего чая, Лундин расколол пополам кусочек сахара, опять закурили из кисета Лундина, поговорили о погоде, об урожае кедровых шишек в лесу, — можно и ими на случай беды прокормиться, — но все эти разговоры были вроде присказки перед самой сказкой. Серьезного разговора, того самого, который был им нужен, ни тот, ни другой не начинали.

— Что ж ни о чем не спросишь? — не выдержал наконец Леонов.

— А о чем спрашивать? — лениво сказал охотник.

— Ну о том, к примеру, почему по твоему следу иду? — все больше сердясь, буркнул Леонов.

— А волк на зиму глядя тоже к людям жмется! — усмехнулся старик.

— Нет, ты спроси, почему я тут всех вас не пострелял? — уже совсем злобно спросил Леонов.

— Охолонь малость! — сухо сказал Лундин. — Потому и не пострелял, что боишься. Вернешься, а тебя спросят: «Куда это, голубчик, экспедиция пропала, когда ты в парме был?» Да и слишком нас много, парень, где уж тебе с нами справиться! Ну выследил бы меня, прирезал сонного, а что ты с другими сделаешь? А позади Иванцов, инженер, с рабочими идет… Это как? Вот и вертишься, как щука на сковородке… Одного только не пойму, — тут старик задумчиво поглядел на Леонова, — почему ты в город не подался, а за нами тащишься? Я ведь тебе туда дорогу не заказывал…

— А, все-таки проняло! — Леонов ехидно хохотнул. — Вот тут-то ты и попался! И ни за что не угадаешь! На то я и волк, чтобы по человечьим следам красться, если уж ты меня волком считаешь! А зачем волк по следу крадется, да еще по самому опасному, в том ты ничего не смыслишь!