Николай Асанов - Открыватели дорог

Он вдруг замолчал, словно прислушиваясь к чему-то, рождающемуся в нем, к какой-то мысли, которая нетерпеливо пробивалась в сознание. Он знал, что эта мысль существует в нем уже давно, только он никогда не решался высказать ее вслух, а теперь она напоминала о себе, требовала, чтобы он дал ей дорогу.

Он спокойно высказал эту мысль:

— Надо написать в Академию наук. Пусть наше мнение услышат и там.

Ярослав поднял на него удивленные глаза. В них что-то заблестело: одобрение или вера? И Нонна тоже с удивлением смотрела на Алексея, и в ее глазах тоже пробивалась живая улыбка. И Алексей, уже утвердительно, сказал:

— Значит, пишем!

— Ну что ж, пожалуй, ты прав, будем писать… — медленно проговорил Ярослав. — Но уж если заваривать кашу, то покруче! — снова становясь собой, таким же жестким и язвительным, добавил он. — Заявления об уходе мы тоже подадим! Нас от науки не отставишь, а вот оставить институт без науки мы можем!

— Значит, ты говорил с заместителем об этом?

— Я просто сказал, что мы можем уйти в другой институт. Заместитель был так добр, что сообщил: нам дадут такие характеристики, что в другой институт мы сможем поступить разве что вахтерами. Но я склонен попробовать…

— Без меня, — устало сказал Коваль.

— «Цыпленки тоже хочут жить»? — спросила Нонна.

— Нет, я просто рабочий от науки. И не гожусь в мученики. Мне и в армии выписывали двойную порцию еды. Поститься я не умею. Вот так. Значит, без меня. Простите.

— Ну что ж, Петр, прощай! — с печалью в голосе произнес Ярослав.

— Почему Петр? Меня зовут Валентин!

— Так звали одного рыбака, который в течение ночи трижды отрекался от своего улова… Ладно, Валя, иди…

Они не смотрели ему вслед. Ярослав вынул из стола бумагу, протянул Нонне, сказал:

— Ну, начали. Тебе, Алексей, приходилось писать докладные записки? Мне — нет. К кому мы обращаемся? Впрочем, это мы выясним потом…

В девять утра все трое сошлись в приемной у заместителя директора института. Академик все еще был болен. Да он и не часто посещал вверенное ему учреждение: у него, кроме института, были еще консультации, да отдел академии, да редактура в журнале… А заместитель все равно в конце дня будет у академика и сообщит обо всем, что тут делается.

Чудаков заранее предупредил: завтра на работу не опаздывать! Хватит и того, что на них навалятся за эту самую «коллективку». Зачем же давать повод обвинять себя в недисциплинированности?

Вошли к заму все трое. Поздоровались и положили на стол по бумажке.

Зам успел еще пошутить, что соавторство им, видимо, понравилось, если и ходят все вместе. Затем перевел взгляд на заявление, поданное Нонной, прочитал, бросил на нее испуганный взгляд, пододвинул бумажку Горячева, отшвырнул ее, потянулся к писульке Чудакова. Лицо его становилось все растеряннее.

— Я не возьму! — вдруг сказал он, отталкивая от себя листы.

— Почему? — спросил Чудаков.

— Это же саботаж! — сиплым от испуга голосом сказал заместитель. — Институт заканчивает полугодовой план работ, а вы уходите? И что вы тут написали: «…в связи с присоединением к числу авторов законченной нами работы по анти-ро-мезонам посторонних лиц. Работа проведена коллективом в составе Горячева А. Ф., Бахтияровой Н. М., Чудакова Я. Я. и Коваля В. М. (Вальку в список авторов они тоже вписали, его измена ничего не меняла!), а руководство института прибавляет в качестве соавторов Подобнова С. М., Крохмалева С. С. и руководителя лаборатории Красова М. Б. …» Да вы понимаете, что вы написали? — с грозным придыханием спросил заместитель.

— А что, вам не нравятся фамилии? — спросил Чудаков.

— Это же… это же… Да это — раскрытие государственной тайны! — вдруг нашелся заместитель. — Вы называете работу, называете сотрудников института! Вы знаете, что за это будет?

— А мы эти бумажки несем не в шпионский центр потенциального противника, а к вам на стол, — хладнокровно сказал Чудаков. — И составлены они по форме: видите, в конце даже указано, что мы считаем возможным проработать положенные две недели, пока на наши места будут найдены другие сотрудники…

— Ну, вот что, товарищи, я этого не видел и не читал! — грозно сказал заместитель. — А с Иваном Александровичем я поговорю. Возможно, товарищ Красов и в самом деле превысил полномочия…

— Нет уж, товарищ заместитель директора; вы вручите академику наши заявления, а потом сообщите нам его мнение. А что касается самого факта, так, надо думать, Иван Александрович уже получил из президиума академии нашу докладную записку по этому поводу…