Иннокентий Галченко - Геологи продолжают путь

— Это, однако, Заболотский, — его след. Близко промышляет. Его ловушки кругом.

На лыжах Михаил отправляется по следу. Вечером приводит худощавого якута, одетого в старенькую доху. Щеки старика обморожены, черные коротко остриженные волосы на его голове торчат во все стороны, как колючки ежа.

— Николай Заболотский его имя. Артыкский житель, — торопливо докладывает Михаил, — Дорогу и корма хорошо знает. Проводником согласен быть. До Артыка шесть кёс осталось. Близко. Я назад пойду, домой…

Заболотский, застенчиво улыбаясь, садится, поджав ноги, около входа в палатку. Он то и дело поглядывает на печку: там закипает чайник с густо заваренным чаем.

— Учугей [2] Учугей — хорошо (якут.). начальник, богатый. Грузу много, — говорит он нам комплименты.

Угощаем его, он тотчас же решительно заявляет:

— Завтра в один день надо до Артыка дойти. Плохая дорога. Места горелые, кормов нет.

На следующий день до места дошла лишь половина нашего транспорта.

В маленькой закопченной юрте Николая тепло, горят в камельке дрова, освещая колеблющимся, неверным светом убогое жилье с земляным полом.

В тепле всех нас разморило, не хочется идти на улицу, ставить на морозе палатку. Хозяйка юрты гостеприимно угощает всех вяленой рыбой и кипятком, чуть заправленным молоком. Это, видимо, все, что у нее есть.

— Я еще раз убеждаюсь, что на территории работ Дальстроя местное население снабжается значительно лучше, чем в Якутии, — замечает Иван Иванович. — Но ничего, начнете вы, геологи, работать, за вами дорожники и горняки придут. Появятся заработки, и лучше заживут местные жители.

На следующий день в сопровождении чуть не всего мужского населения поселка (а в нем четыре юрты) осматриваем окрестности. Выбираем место для базы и аэродрома.

Три дня мы устраиваемся на выбранном месте. Ставим на каркасы палатки, перевозим груз. Транспорт порожняком возвращается обратно.

— Ожидайте меня в начале апреля, теперь на Самолете, — прощается штурман Иван Иванович, — Это побыстрее олешек будет. На трех «Антонах» забросаем вас грузами.

Устраиваем выходной день, первый после выезда из Берелёха. Нам необходимо отдохнуть после тяжелого пути.

Наташа распаковывает вещи.

— Наконец-то мы на месте, не надо дальше ехать, собирать, свертывать вещи и палатку! Как-то даже не верится!

Наша маленькая теплая палатка быстро принимает вполне жилой и уютный вид. Сделанный на скорую руку стол прикрывается оттаявшей клеенкой, самодельный топчан покрыт постелью и одеялом, из чемоданов сооружается туалетный столик, на котором появляются зеркало, духи, гребенки, коробка пудры, губная помада. Правда, хозяйка давно уже не притрагивалась к пудре и помаде: таежная дорога и морозы явно к этому не располагают.

На печке и около нее тает лед в ведрах и ванне. Будем мыться «всерьез», почти как дома.

В других палатках рабочие тоже готовят себе баню.

Вечер. Ярко светит луна. Над рекой ватным комом стоит облако тумана. Потрескивает лед: приближается наледь. Изредка как-будто пушечный выстрел раскатывается по тайге. Это лопается под напором воды ледяной пузырь на реке. Спиртовый термометр показывает «всего» 52 градуса ниже нуля. Это, по-здешнему, тепло!

Внёзапно слышу топот оленей, голоса. Кто-то приехал. Возле палатки появляется весь заиндевевший человек. С удивлением узнаю Дмитрия Неустроева, якута, моего старого знакомого.

— Здорово, Митрий! Транспорт что ли привел?

Он, молча здороваясь, отрицательно трясет головой.

— Почта есть! Прочтешь, узнаешь! — и достает из-за пазухи завернутый в платок пакет. — Одну сотку дай спирту. Беда, совсем замерз. Пять суток ехал с Берелёха. Шибко торопился.

— Получишь у завхоза Воробьева. Скажи от моего имени. У него и ночуешь.

Распечатываю письмо от заместителя начальника экспедиции Вронского.

«Привет. Сообщаю вам печальную новость. Индигирская экспедиция приказала долго жить. 29 декабря издан приказ об ее ликвидации. Все грузы переданы в Северное горное управление… С получением сего вам надлежит оставить на Артыке продовольствие и часть снаряжения. Остальное верните. Для охраны оставьте двух человек. С остальным персоналом возвращайтесь обратно, для чего за вами послано сорок нарт».

Мы как громом поражены.

— Проехать такой тяжелый путь, с таким трудом завезти сюда груз для экспедиции — и все напрасно. Ничего не понимаю, — недоумевает Наташа.

— Одно лишь руководство горного управления довольно, что по их вышло и экспедицию ликвидировали. Чисто ведомственный подход к освоению края, — с горечью отвечаю я.