Лидия Вакуловская - Вступление в должность

— Когда Володька один приедет, ты не смотри на него, — серьезно сказала ей, Паша, сдвигая со рта платок. — Он злой, видишь, как он бьет женщин? — Она потрогала себя за подбородок, на котором еще держался растекшийся синяк..

— Зачем ты врешь? Ты сама упала. Бежала за ним и упала в сенях.

— Это Володька тебе сказала? — сузила глаза Паша.

— Нет, другой человек сказал. Но зачем ты на своего мужа наговариваешь?

— Это он меня не бьет, а других женщин будет бить, — насмешливо ответила Паша. — Ты будешь его любить, а он будет тебя бить.

— Глупая ты, Паша, — рассердилась Любушка. — Зачем мне твой Володька? Разве-можно быть такой ревнивой?

— Ты помни, что я сказала, — зло прищурилась Паша.

Любушка повернулась и пошла от нее к трактору.

Трактор провожала вся бригада: женщины, дети, собаки, рыжая Танька и белый Ванька. Из мужчин был один Данилов: Никитов с Николаем — в стаде, Васин — на охоте. Данилов по очереди жал руки отъезжающим:

— До свиданя, доктор!.. До свиданя, Пашка!.. До свиданя, Володька!.. До свиданя, газета!.. До свиданя, Славик!.. Будешь на танкетке ехать — мы на речке Ириклей будем. Дорога туда знаешь?

— Знаю, Данилов, знаю, — отвечал ему Слава.

— Перевал Колючка тихо иди. Перевал тормоз крепко держи.

— Ладно, Данилов, ладно, — обещал Слава.

Доктор и Паша сели в кабину, Володька с корреспондентом — в сани. Любушка стояла возле саней, корреспондент говорил ей, поблескивая золотыми зубами:

— Следи за газетами, увидишь себя. Я все записал, что ты дорогой рассказывала. Шеф, наверно, очерк про тебя напишет или зарисовку. В общем, следи за газетами. А фотографии я, само собой, вышлю. Как получишь, напиши мне на редакцию. Напишешь?

— Напишу, обязательно напишу, — обещала Любушка.

— Ты теперь к Саше Ивановне переселяйся, у Никитовых тебе спокойнее будет.

К саням подошел Слава.

— Уселись или нет? — спросил он.

— Давай трогай, чего тянешь? — крикнул ему Володька, привязывая к бочке с горючим Тимку. — Околеем стоявши!

— В кукули влазьте! — сердито ответил Слава.

— Залезем, давай трогай!

На руках у Оли громко заплакал маленький.

— Вася, Вася, ты что?.. Иди ко мне!.. Ох ты, хороший!.. — Любушка взяла у Оли ребенка, стала чучукать его…

— Ладно, поехали. Остающимся привет! — сказал Слава, небрежно кивнув Любушке.

— Ну, что ты?.. Что ты?.. — успокаивала Любушка ревущего ребенка.

Трактор тронулся, заскрипели сани. Оля взяла у Любушки сына, понесла в палатку. И все стали расходиться, женщины и дети — в палатки, собаки — к палаткам.

А Любушка прошла немного по твердому снегу за санями. Корреспондент замахал ей рукой. Любушка остановилась, тоже помахала ему. Еще немного прошла по тракторному следу, снова остановилась.

Трактор полз медленно, легкие сани сильно водило в стороны на гладком снежном насте. Корреспондент и Володька возились с кукулями. Любушке хорошо было видно, как корреспондент, стоя в санях и держась одной рукой за щелистый борт, другой рукой подтягивал к груди кукуль. Кто-то все же подсказал ему, что в кукуль удобнее забираться стоя, а не лежа, как делал он, когда выезжал из поселка. А может, сам догадался…

Вдруг трактор остановился. Из кабины выпрыгнул Слава, побежал по белой равнине назад к палаткам. Тимка вскочил на бочку, залаял вслед ему.

«Что-то забыл», — подумала Любушка. И быстро пошла навстречу Славе.

Слава подбежал к ней, остановился и молчал.

— Что вы забыли? — спросила Любушка. — Говори, я сбегаю.

— Вот… на, — Слава сунул в карман ее стеганки сложенную вчетверо бумажку. — Потом прочитаешь… Пока! — И побежал к трактору.

На бегу он оглянулся, помахал ей. Любушка стянула с головы заячью шапку, замахала ему шапкой. Потом, вспомнив, закричала:

— Слава, соски!.. Не забудь соски!.. Нас-тоя-ящи-е-е!.. Слышишь, со-о-оски-и!..

Слава еще раз оглянулся, махнул ей и пропал за широкими санями, закрывавшими трактор. Любушка достала из кармана бумажку, развернула и прочитала:

«Я тебя люблю. Скоро приеду. Жди. Вячеслав».

Она подняла от записки глаза. Трактор был еще совсем близко. Теперь корреспондент и Володька вдвоем махали ей из саней. Потом, точно обрадовавшись, что уезжают, закричали Любушке:

— До свидания!.. До свидания!..

Надо же, как бывает…

Сегодня Ира вновь опаздывала на работу. Как только вбежала в вестибюль, ее тотчас уличили большие круглые часы. Черные стрелки часов пиками нацелились на нее с боковой стены, сообщая, что уже четверть десятого. Теперь нужно было с равнодушным видом пройти мимо вахтера, снять с гвоздика в стеклянном шкафу единственный оставшийся там ключ и очутиться, незамеченной начальством, в библиотеке, на своем рабочем месте.