Владимир Дягилев - Доктор Голубев

Голубев направился в лабораторию — узнать результаты посева мокроты.

Врач-лаборант — черноволосая, черноглазая, с черными усиками женщина — ответила на его вопрос довольно сухо:

— Высеяли грамм — положительный стрептококк.

— А бациллы Фридлендера не высеяли?

— Высеяли только то, что я сказала.

— Не может этого быть. Я вас попрошу повторить анализ.

«Во всяком случае, стрептомицин не повредит, — решил Голубев. — Его можно применить, как это называется, ex juvantibus — для пробы».

Голубев почувствовал, что ему нужен совет, толковое слово опытного человека. К кому же обратиться? Ближе всех был Песков. Тотчас вспомнилось все неприятное, связанное с ним. «Но Песков теперь как будто не тот. Или он хитрит? В конце концов, что я теряю?»

И Голубев пошел за советом к Пескову.

Пескова в отделении не оказалось. Никто не знал, куда он ушел. Это было странно. Обыкновенно начальник, уходя из отделения, говорил сестре ответственного поста, где его найти.

Голубев нервничал. Начальник был ему необходим. Без него нельзя предпринять ни одного шага: ни выписать стрептомицин, потому что без подписи Пескова рецепт но подпишет начальник медицинской части, ни идти к генералу, потому что «через голову» не положено обращаться. А между тем дорогое время летит.

Голубев оглядел все палаты, зашел в рентгеновский кабинет, затем сел к телефону и принялся звонить по отделениям — Пескова нигде не было.

Голубев бросил трубку на рычаг и, кусая губы, стал думать. Что же теперь предпринять?

Он не заметил, как подошел Брудаков:

— Приветствую вас, коллега.

— Вы начальника не видели? — спросил Голубев.

— Имел удовольствие.

— Где же он?

— В медицинской библиотеке сидит. — Аркадий Дмитриевич саркастически улыбнулся. — Книгами обложился. Что-то пишет. Прямая угроза нашей науке.

Голубев больше не слушал. Он чуть не бегом пустился в библиотеку. Аркадий Дмитриевич увязался за ним, продолжая болтать:

— И все вы, вы его подзадорили. Дали ему жизни с этим больным. Старика не узнать — так изменялся. Вся поправка после отпуска пошла насмарку.

Голубев недовольно покосился на Брудакова. Ему надо было сосредоточиться, обдумать предстоящий разговор.

— Но и вы устали. Понимаю. Нелегко воевать с таким печенегом.

Голубев поморщился, ускорил шаги.

— Я его достаточно узнал. На себе испытал. Если хотите — я первая его жертва, — не успокаивался Аркадий Дмитриевич.

Аркадий Дмитриевич наслышался о блестяще прошедшей операции и по настроению в госпитале понял, что Голубев снискал всеобщую симпатию. Он решил, что ему выгодно сблизиться с Голубевым.

— Хотите, я вам дам добрый совет? — спросил он, стараясь заглянуть Голубеву в лицо.

— Может, потом? Мне сейчас некогда, — сказал Голубев, едва «сдерживая накипавшее раздражение.

— Именно сейчас. Это вам пригодится.

— Только поскорее.

Они остановились на лестнице. Мимо них проходила группа больных. Аркадий Дмитриевич подождал, когда они останутся одни, и вкрадчивым тоном сообщил:

— Запомните, Леонид Васильевич: всякая кривая около начальника — короче прямой.

Голубев посмотрел ему в глаза. Аркадий Дмитриевич угодливо улыбнулся. Однако, заметив сердитый взгляд, тотчас стал серьезным.

— Эго вы к чему, Аркадий Дмитриевич?

— Не сердитесь. Я хочу вам посоветовать… Я на вашей стороне… морально, — добавил он после небольшой паузы.

— Стало быть, вы меня учите подхалимству.

— Не совсем так… видите ли…

— Ну так вот, — оборвал его Голубев. — Идите вы к черту! Ясно? — и, не оглядываясь, побежал по лестнице.

Песков сидел спиной к двери, один в пустом зале. Склонив голову набок, он что-то писал, придерживая левой рукой раскрытую книгу.

«Рассердится, что я оторвал его от работы», — подумал Голубев.

Он помедлил, вздохнул и решительно направился к столику Пескова. Песков обернулся. Голубев увидел его удивленно-растерянный взгляд. Начальник поспешно захлопнул тетрадь: у него был такой вид, будто он только что совершил нехороший, недостойный поступок.

— Извините, — сказал Голубев, — вы мне очень нужны. Одно мгновение, как показалось Голубеву, Песков не мог побороть смущения и досады, но затем изобразил на лице нечто похожее на улыбку:

— Гм… если нужно, пожалуйста. Прошу садиться.

— Сухачеву плохо, вы уже знаете, — начал Голубев, приближаясь к столу. — Мне пришла мысль применить стрептомицин, и вот почему… — Он поторопился объяснить, боясь, что Песков перебьет его.