Валерий Алексеев: Экое дело

— Не худшая роль, — сказал Иван Федотович, озабоченно распуская неудавшийся узел. Сравнение с генералом, несомненно, ему польстило. — Мамуля, ты становишься нелюдимкой, это печальный симптом…

— Ваня, ты сошел с ума, — перебила его Леля, горестно всплеснув руками. — Я просто не знаю, куда нам теперь деваться.

— Да никуда, черт побери! — воскликнул Иван Федотович. — Положись на мой такт, в конце концов, успокойся.

Из всех добродетелей Ивана Федотовича это была наименее подходящая, чтобы на нее положиться. Мало того, что «молодой Гаранин» никогда не умел вести себя на людях: в последнее время, хоть чуточку выпив, он становился просто невыносим.

Более того, — Иван Федотович справился наконец со своим туалетом и, повертевшись перед зеркалом, остался собой доволен. — Более того, я даже знаю, какой подарок мы сделаем. Свадебный подарок, я имею в виду.

— Ваня, милый, да ведь у нас с тобой ничего нет! — в ужасе проговорила Леля. — Мы с тобой нищие, Ваня!

— Ты забыла вот об этом! — повернувшись к ней лицом, Иван Федотович звонко шлепнул себя ладонью по лбу. Принарядившийся, оживленный, он даже как будто помолодел. — Это будет королевский подарок, мамуля, мы не ударим в грязь лицом.

Леля так и ахнула.

— Надеюсь, ты… — проговорила она, приложив ладони к щекам, — надеюсь, ты ничего им не обещал?

— Зачем? — снисходительно улыбаясь, сказал Иван Федотович. — Подарки должны быть неожиданны, в этом как раз суть идеи. Вообрази: сегодня ночью я работаю небольшую поэмку, а завтра вечером, за праздничным столом, читаю ее вслух. Оригинал же текста будет вручен молодым в виде свитка, перевязанного краевой ленточкой. Надеюсь, ленточка у тебя найдется?

Леля молчала. Встав на колени перед чемоданом, она принялась машинально перекладывать вещи, чтобы они не помялись.

— Мамуля! — ласково сказал Иван Федотович. Он подошел и, опустившись на корточки рядом, обнял Лелю за плечи. — Я понимаю, что тебя мучает. Ты думаешь, что я не смогу. Смогу, успокойся, родная. Мне нужен был внешний толчок.

— Ох, странно ты поступаешь, — тоскливо сказала Леля.

— Да ничего, ничего, — Иван Федотович погладил ее по голове. — Они как будто неглупые ребята.

В сенях застучало, затопотало, и в горницу вошли Илья с рюкзаком и Рита с двумя большими хозяйственными сумками.

— Простите, мы, кажется, помешали? — спросил Илья. Иван Федотович и Леля медленно поднялись.

Все оказалось, однако, проще, чем Леля предполагала. Молодые вовсе не претендовали на роль хозяев дома: выяснив, что Иван Федотович и Леля устроились в горнице, они без лишних разговоров перетащили свои пожитки в так называемую «летнюю комнату» и, бурно оспаривая каждое действие друг друга, принялись обживать эту комнату с такой энергией, как будто собирались поселиться в ней навсегда. «Летняя комната», тесноватое помещение с дощатыми стенами и тусклым окошечком в два стекла, глядевшим на огороды, находилась в конце сеней. Там стоял просторный надежный топчан, занимавший почти все пространство, а пол был забросан соломой. Минут через двадцать на топчане уже лежал пышный тюфяк, набитый сеном, и такие же сенные подушки, все аккуратно застелено свежим бельем, а сверху покрыто клетчатым пледом.; на столике возле окна появились бритвенные принадлежности, туалетные мелочи и красивый японский транзистор «Нивико» со встроенным магнитофоном, а на окне и на двери — яркие занавески. Леля помогала молодым как умела: двигала с Ильей топчан, вколачивала гвоздики, набивала тюфяки сеном, а Иван Федотович топтался в дверях и никак не мог войти и принять участие в общей суете, потому что места в «летней комнате» для него не хватало.

— А не тесно вам здесь будет? — спросила Леля, когда комнатка яриияла уютный я праздничный вид.

— Да вы не волнуйтесь, Ольга Даниловна! — беспечно ответила Рита. — Мы уже три года живем где попало.

Илья, прилаживавший полочку у изголовья, крякнул многозначительно, а Рита, смутившись (но не слишком), заговорила еще быстрее:

— Я что в себе больше всего люблю? Есть у меня такая счастливая способность: я везде приживаюсь быстро, как кошка. Раз, два — и дома. Ведь правда же? Жить надо быстро и легко.

— Жить надо быстро — это неплохо сказано, — одобрил Иван Федотович. — Это стоит запомнить.

— Вот-вот, запомните, — Рита не привыкла, как видно, медлить со словом. — Глядишь, в стишок какой- нибудь вставите, и прогремлю я по всей поверхности нашей Земли.