Аркадий Вайнер - Я, следователь..

Для исследования представлены: 1) Обрывок рецепта с малоразборчивыми надписями и слабовидимым оттиском круглой печати; 2) Расческа с плохо различимым клеймом.

Экспертизе дано задание: восстановить текст оттиска печати на рецепте и буквы либо знаки, составляющие фабричное клеймо на расческе.

I

Исследование печати произведено путем фотографирования оттиска инфракрасной люминесценцией.

Для исследования клейма метка его также подверглась фотографированию с двенадцатикратным увеличением.

II

В результате исследования восстановлена часть букв в оттиске печати и фабричное клеймо.

1. Текст оттиска печати (взамен букв, которые восстановить не удалось, проставлен знак "+"): а) В центре: «++я рецеп++в». б) По окружности: «+++лин+а+++ и+++ая+ п+++кл».

2. Клеймо на расческе представляет собой углубление овальной формы, в котором выдавлены буквы «Т. П. К.».

Вещественные доказательства и фототаблицы прилагаются к настоящему заключению.

Эксперт-криминалист Леонтьев.

Я вышел на вторую спираль поисков, получив заключение криминалистической экспертизы. Вот тогда-то и вспомнил, как однажды Генка Санаев, размотав невероятной сложности дело о фальшивомонетчиках, на радостях напился и провозгласил: «Сыщики! Любите и уважайте Шерлока Холмса! Этот старый дилетант кое-что умел!»

Мне довелось многое повидать, но разгадывать шарады с пляшущими человечками еще не приходилось…

Я послал в Москву, в Министерство торговли, запрос о клейме на расческе. На интересный ответ особенно не рассчитывал – ведь расческа могла дать только географическое направление поиска. Вот рецепт – штука сугубо индивидуальная, и если бы нам удалось его расшифровать, то очень многое сразу бы стало на свой места.

Я приехал в Управление и поднялся на третий этаж, в НТО -Научно-технический отдел. Эксперты, которых мы называем «халдеями», занимали две комнаты, заставленные какой-то совершенно немыслимой аппаратурой и громоздким оборудованием. Сознавая свое превосходство над нами, непосвященными, «халдеи» ведут себя чрезвычайно покровительственно, когда принимают нас в своих владениях. При всем том эксперт Леонтьев встретил меня радушно, хотя сразу же потребовал отчета!

– Какие можете дать показания?

– Я, наоборот, хотел у вас чего-нибудь дополнительно узнать насчет рецепта.

– То-то,– иронически прищурился Леонтьев.– Может быть, хоть теперь вы поймете: эпоха личного сыска умирает. Будущее криминалистики – это наука и техника.

– Ага. Точно. Математики будут вычислять фармазонщиков, а физики -хватать ширмачей.

– Цинизм без юмора – это ужасно,– схватился за голову Леонтьев.

– Да? Может быть,– согласился я.– А все-таки, что можно узнать насчет моего рецепта?

– Вы дитя своего времени. Этот типичный сиюминутный практицизм. Возмутительно! С вами нельзя поговорить серьезно.

– Почему же нельзя? Можно. Даже нужно,– робко сказал я.– Только покороче.

Леонтьев, безнадежно махнув рукой, нажал кнопку – на окне опустилась темная штора, и к экрану протянулся дымящийся луч от проектора. Изображение рецепта, который я недавно держал в руках – маленькую замызганную бумажку,– возникло на белом полотне.

– Вот ваш рецепт, обработанный люминофорами и сфотографированный в ультрафиолетовом косопадающем освещении. Общий вид. Нравится?

– М-да. Изумительно, – сказал я. – И что?

– А вот что. – Леонтьев уперся световым лучом указки в верхний край рецепта.– Эта часть, где были штамп поликлиники и фамилия пациента, оторвана. Вот здесь мы видим хорошо сохранившуюся пропись латинскими буквами… Латынь вечна, – назидательно добавил он.

– Еще бы,– поспешил я согласиться. – Язык цезарей и фармацевтов.

– Внизу полустертая печать и неразборчивая подпись, – игнорируя мое замечание, сказал Леонтьев. – Дата – 20 августа.

– Значит, рецепт пролежал в кармане две недели,– предположил я. – Но эта дата и подпись врача без печати нам ничего не говорят. Нам нужна печать.

– Вот вам печать, – сказал Леонтьев и сменил диапозитив. В центре печати отчетливо была видна надпись: «++я рецеп++в».

– Ну, это понятно, – сказал я. – «Для рецептов». Дальше.

– Пожалуйста. – Леонтьев показал следующий кадр – круг рецепта с надписью: «+++лин + а+ ++и+ + +ая +п+ ++кл».

Я удрученно промолчал. Леонтьев неуверенно спросил:

– Вам что-нибудь говорят эти пляшущие человечки?