Аркадий Вайнер - Визит к Минотавру

– Мне кажется, что по боковой лестнице можно, минуя дежурную, выйти в ресторан на первом этаже, а там есть проход к парадному. А что?

– А то, что если он сразу вышел на улицу и поехал на аэродром, то через полтора часа он уже был в Москве, на площади Маяковского.

– Не согласен, – возразил Леонидов. – Я уже думал об этом и считаю, что теоретически такой маршрут возможен. Но только до Москвы. А вот оттуда он вернуться к восьми часам утра в свой номер не мог.

– Почему?

– А ты сам посчитай. Допустим, он принимал участие в самой краже…

– Я это уже допустил.

– По твоим словам, вышли они из квартиры около половины первого ночи…

– Это по словам Мельника. Но допустим.

– Добираться обратно он может тремя видами транспорта: самолет, автомобиль и поезд.

– Точно. И что?

– Самолет отпадает. Первый рейс на Ленинград в 7.45 – никак не может он успеть к восьми в номер.

– Резонно. Автомобиль?

– Не может. Вот сводка погоды: заморозки до 11 градусов, на почве гололед, туман, высота волны – 1 метр…

– Ну, это у вас здесь ленинградские штучки – высота волны! Не по волнам же он ехать собирался. Леонидов невозмутимо ответил:

– По гололеду тоже не сильно разгонишься. Ты же ведь сам шофер, знаешь небось – в среднем больше семидесяти по такой погоде не дашь. Так что понадобилось бы ему не меньше десяти часов, и опять же к восьми утра он не попадает в гостиницу. Автомобиль – долой!

– А поезда?

– Тоже не получается. В час пять отходит из Москвы экспресс «Арктика», но в Ленинграде он только в половине десятого. Есть еще несколько московских поездов, но они все или уходят раньше, чем он мог попасть в Москву, или приходят в Ленинград позже восьми.

– Ну что же, – развел я руками. – Значит, его функции ограничились подводом на квартиру Полякова. А поездка в Ленинград была демонстрацией подчеркнутого алиби. Теперь второй вопрос – дело Никодимова…

– Тут вот что… – Леонидов даже зажмурился в ожидании эффекта подготовленного им сюрприза. – Нашел я одного человека…

– Что за человек?

– Он во время войны служил в ОБХСС…

Федор Петрович Долгов, каменного вида старик, говорил тягучим утробным голосом, и когда он смотрел тебе в лицо пронзительными серо-зелеными глазами, разрисованными красными склеротическими жилками, возникало ощущение, что он гипнотизирует тяжелым рокочущим голосом и вязкой неподвижностью сердитых глаз, и памятниковой громоздкостью фигуры.

– Я ведь из породы добросовестных неудачников, – объяснял он мне. -Даже до полковничьей папахи не дослужился. А может, оно и правильно, потому как я в милицию тоже случайно попал, Я ведь войну командиром особого водолазного отряда начинал…

Лицо у Долгова было опухшее, покрытое сетью бурых и багровых трещин-сосудов, и неистовый блеск стеклянных глаз пугал меня. Его жена -грузная седая женщина с огромным пучком седых серых волос говорила низким голосом:

– Федя, не волнуйся. У тебя криз будет снова. Лучше угощай товарищей…

На стене в раме висело много фотографий. Бравый матрос с надписью на ленточке бескозырки «Марат», он и высокая девушка с шапкой пушистых светлых волос, группа морских командиров с нашивками на рукаве и пилотках. В середине грамота о награждении орденом Красного Знамени младшего лейтенанта Долгова Александра Федоровича (посмертно). Фотография Федора Долгова в парадном милицейском мундире при всех орденах и медалях у развернутого знамени ленинградской милиции – здесь у него уже лицо раздуто, покрыто уродливой сеткой трещин и неестественно выпучены стеклянные глаза.

– Затопили в канале баржу с мукой, я сам пошел ее осматривать -каждый грамм муки был на учете. А тут «мессера» налетели, пока я, значит, под водой был. Ну и – шарах! – прямое попадание в водолазный бот. Естественно, будь я чуть слабже организмом, так бы в трюме на барже и остался. Но вот нет, не дождались, гадюки, выполз. Хотя, ясное дело, у меня все это, – провел он ладонью по лицу, – сотворилось. Полгода в госпитале, и списывают меня с флота под чистую. Нарушение кровоснабжения, говорят мне. Делать нечего, пошел я в милицию – не на складах же пастись. А тут как раз это дело подоспело, и меня подключили для получения опыта.

– Федя, дай людям перекусить немного, – сказала жена. Она стояла у него за спиной и поглаживала его багровый, в рубцах и синих жилах затылок.

Долгов отмахнулся:

– Перестань! Они не за чаем пришли, им про дело интересно. Или, может, действительно поедим сначала? – спросил он нас с Леонидовым.