Даниил Краминов - Сумерки в полдень

Заняв столик, Бест и Антон отправились к прилавку, чтобы взять пива. Рыжий и веснушчатый бармен ловким взмахом руки надавил медную ручку насоса, подставив под янтарную струю стеклянные кружки, ловко двинул кружки через прилавок и, получив деньги, запустил стоявший в углу музыкальный ящик: звуки вальса наполнили бар. Возвращаясь с двумя кружками пива — для себя и Пегги, — Антон должен был остановиться: двое парней, отступив на средину зала, бросали короткие, острые стрелы в висевший на стене черный круг, из центра которого расходились, подобно лучам солнца, линии с цифрами между ними. Они играли в дартс — популярную среди англичан игру. Словом, тут не только пили и ели сандвичи, но и развлекались, хотя все делалось без шума и шика — по-английски сдержанно. Теперь Антон понял, насколько был прав Бернард Шоу, назвавший английский «паб» «клубом бедноты». В отличие от дорогих, закрытых клубов аристократов и богачей, куда женщин не впускали, простые лондонцы приходили в свои «клубы» с женами, а по праздникам и в субботние вечера даже с детьми — целыми семьями. И женский смех — хмель развязывает языки и облегчает душу — доносился то из одного, то из другого закуточка.

Пегги встретила вернувшегося с пивом Антона благодарной улыбкой.

— Спасибо, Энтони.

— Рад служить, — сказал Антон, опускаясь рядом.

Кончиками пальцев Пегги тронула руку Антона.

— А как проводят вечера москвичи? — спросила она.

— По-разному, — ответил после короткого раздумья Антон.

— Хью Хэмпсон, когда работал в Москве, рассказывал, что никто так часто не ходит в театры, как москвичи, — вспомнила Марта и, взглянув на Антона, добавила: — И еще Хью говорил, что театры у вас действительно хорошие, игра актеров великолепна, и человек забывает, что находится в зрительном зале. Правда это?

— Правда, — подтвердил Антон, — хотя многое, конечно, зависит от человека, от его способности воспринимать.

— Хотелось бы мне побывать в театре хоть разочек, — мечтательно произнесла Пегги.

— Вы не бывали в театре? — удивился Антон. — Ведь в Лондоне много театров.

— Театров-то много, — вяло согласилась Пегги, — да попасть в них трудно.

Антон вспомнил толпы у подъездов московских театров и очереди у касс.

— Трудно достать билеты? Но ведь можно приехать пораньше и постоять в очереди.

Пегги потупилась, а Бест и Марта переглянулись, заставив Антона подумать, что он попал впросак.

— Дело не в очереди, — заметил Бест, — а в билетах. Они у нас кусаются.

— И зло кусаются, — добавила со вздохом Пегги. — Чтобы попасть в хороший театр, надо пожертвовать половиной моего недельного заработка.

Антон не знал, сколько зарабатывает Пегги, хотя и догадывался, что не очень много. Вспомнив ее родителей, брата Тома, двух сестренок и полуподвальную, сырую и холодную комнату, где они жили, он понял, что театральный билет, стоящий половину недельного заработка Пегги, безусловно, недоступен ей. Ему стало жалко девушку, и у него тут же созрел план.

— Как вы считаете, театр «Феникс» хороший или плохой? — спросил он Беста.

— Театр не шикарный, но труппа хорошая, — ответил Бест. — А что? Хотите пойти?

— Да, хотел бы.

— Почему именно в «Феникс»? Есть театры и получше.

Несколько дней назад Антон, возвращаясь в полпредство, проезжал мимо «Феникса», где, судя по крупной недельной афише, шла пьеса Булгакова «Дни Турбиных». Этот спектакль Антон видел несколько раз, знал лучших исполнителей, и посмотреть, как поставили пьесу англичане, было весьма соблазнительно.

— Может быть, другие театры и лучше, — ответил он Бесту, — но мне хочется в «Феникс», там ставят русскую пьесу, и я с удовольствием посмотрел бы спектакль, который здесь называется «Белая гвардия».

— «Белая гвардия»? — удивилась Марта. — Но это же те, кто боролся против Советской России, не так ли?

— Да, это так. Но в этой пьесе показаны бессмысленность и безнадежность этой борьбы, — пояснил Антон.

Он поднял кружку пива и, показав Пегги, что чокается с ней на расстоянии, спросил ее:

— Если бы я попросил вас пойти со мной в «Феникс» на эту пьесу, вы не отказались бы?

Пегги, поднявшая было свою кружку, опустила ее на столик и растерянно посмотрела на Антона.

— Если бы попросили… — повторила она. — Значит ли это, что вы действительно просите? Или?..

— Я прошу, прошу, — поспешно сказал он. — Если вы согласитесь, я достану билеты на ближайший спектакль.

— Я была бы в восторге, — произнесла она едва слышно.