Алексей Ливеровский - Журавлиная родина

— Как по новой? Она сейчас без последствий. Люди через мох по зимнику напрямую ездят. Мно-ого ближе…

Нет, нельзя еще наши дороги хвалить.

Сырой ольшаник гудел от комаров, и я облегченно вздохнул, когда выбрался на большую дорогу перед самой деревней.

Во дворе последнего дома у колодца девочка стирала куклу.

— Доченька, как в Опарино попасть?

Девчурка испытующе осмотрела меня глазами, голубыми, как цветущий лен, забросила куклу на крышку колодца сушиться и, захватив попутно с крыльца кота, повела в глубь двора к забору.

За забором в крапиве оказалась тропинка узенькая — только курице прошмыгнуть. Перелезли мы изгородь, пробились сквозь крапиву, еще одну изгородь миновали, по камушкам ручей проскочили и вышли на большак, на ту самую дорогу, что привела к девочкиному дому, только чуть подальше, за углом.

Хороша девочкина тропинка, правильная. Путь не короче, а на душе теплей.

Долго махала рукой девочка с льняными глазами, одной рукой. Под другой неудобно, но дружелюбно и молча висел большой серый кот.

Понадобилось мне в Колмышино сходить. Отправился, шел часок ходко, слышу — у дороги косят. Покурил с косцами. Спрашиваю:

— Далеко ли до Колмышина?

— Рукой подать, — отвечают, — тут и есть. Прошагал еще немало, повстречал старушку-ягодницу.

— Далеко ли до Колмышина?

— Да скил о метру.

Вьется, как змея, тянется по лесам и вырубкам длиннющая «скил о метра», конца не видно. Употел. Присел на пенек отдохнуть. Едет фельдшер на велосипеде.

— До Колмышина сколько?

— Километра четыре, не больше.

Опять иду — с бугорка в овражек, из овражка на бугорок, попал в ельничек. Дед-грибник на дорогу выбирается. Отвечает охотно:

— Видишь, друг, через мох и старые пожни тебе не попасть, позаросли они. Иди верхом, по тележнику, тут рядом озерко — Синенькое называется. От него останется до Колмышина пять километров. Наши деревенские оттуда дрова возили, так для расчету десятник лентой мерил. Это точно.

Шагаю дальше. Вот и Синенькое. У берега плот из двух бревен. С плота паренек рыбу удит. Окликаю негромко, чтобы делу не повредить.

— Шесть, — отозвался парнишка, — шесть километров осталось.

Вижу, уходит от меня Колмышино дальше и дальше. Ладно, думаю. Присел, переобулся, из сапог песок вытряхнул, да как пошагал.

Скоро лес распахнулся, показались поля и на высоком бугре, рядом с жальником, деревня. Вот теперь и правда — рукой подать!

Пустился я разок в неближний путь. Захотелось на Хвощенском озере щук половить.

Хвастала письмоносица, что их начальник за выходной день пуд рыбы из того озера натаскал.

Выбрался раненько, прошел лугами до мха, покачался на скользких бревнышках гати и попал в деревню Замошье.

У дома с резными наличниками на окнах сидит бабка, чулок вяжет.

— Отдохни, сынок, вспыхни да отведай наших лесных яблочек. Много нынче на вырубках наросло.

Взял я горсть малины, и впрямь показалось, что яблоками пахнет.

— Спасибо, мать. Растолкуй, пожалуйста, как в Хвощно пройти.

— А простым-просто, тут одна дорога, — иди все прямо.

— Сверток не будет?

— Не будет, не будет, так и иди все прямо, прямо.

Полчаса ходу по приозерному лугу, и вот бреду по выгону.

На выгоне одинокая сосна. Сердцевина пастухами выжжена, маковка по облакам плывет. Стоит, как маяк на р о сстани, — направо дорога и налево дорога.

Пошел правой — закрутила она ольшаником по бугоркам и низинкам и не то что пропала, а тропинками изошла. Известно, как на выгоне скотиной намято. Солнышко в тучах, место незнакомое. Пошел напрямик. Часок побродил, вышел на огороды. Изгородь перелез, вижу деревня, дом с резными наличниками, бабка сидит, чулок вяжет.

— Ты как, сынок, в наш огород попал? Почто вернулся?

Попрекнул бабку:

— Что же ты не сказала про росстань у горелой сосны? Я направо пошел.

— Зачем направо крянулся? Та дорога в Жар, а тебе, сказывал, в Хвощно.

Крикнула бабка в окошко своих. Вышли и старые и малые.

Рассказываю, как после горелой сосны направо пошел. Уморил всех, — ребята и те смеются. Школьники-первогодки и те знают, что эта тропинка в Жар, а не в Хвощно. Всем за меня совестно — большой, а бестолковый.

Рассказали мне, что за нашим озером у лесной речушки Верегжи есть пустоши — Сорочкино и почти супольная с ней Б о рзиха.