Георгий Черчесов - Испытание

Жена послушно поднялась по лесенке.

Зарема и хозяин остались с глазу на глаз. Он поежился.

— Ваши заблудились…

Годы, конечно, изменили его, но глаза, походка… Да, да, походка! Несмотря на высокие ботфорты, у него сохранилась та самая уверенная походка с легким выкидом ноги вперед.

— Кое-кто тридцать пять лет назад заблудился и до сих пор никак не может найти свою дорогу…

Теперь и он смотрел на нее во все глаза… Кто эта женщина0 Песню узнала… Намеки делает. Брови… Неужели?! Глаза, что мучали его своей чистотой в те далекие годы… И тут он мысленно засмеялся над собой. Перед ним же ученая!.. И она родилась в Хохкау?! Невозможно! Ему в последнее время все чаще бывает не по себе, — вот и приходят странные мысли…

Неторопливо, пристально следя за его реакцией, она заговорила по-осетински:

— Песню, что исполнил для меня ваш сын, очень любила одна горянка, — ей казалось, что говорит кто-то другой, она же только чувствует страшную боль, поразившую ту, другую, и безжалостно терзавшую сердце. — Любила эту песню похищенная… И сын ее, Тамурик, вырос под эту песню…

Испуг вкрался в его глаза. Он весь напрягся, стараясь ничем не выдать волнения. Значит, перед ним все-таки она, Зарема…

— Тамурик, — произнес он глухо и, внезапно покраснев, опросил: — Где он?

Она помолчала, колеблясь, говорить правду или нет…

— Летчиком был, сражался с фашистами с первых дней войны… — сказала она и с болью добавила: — Погиб мой Тамурик…

— Погиб… — выдохнул он тяжко. — Погиб… — плечи его согнулись, голова поникла…

Слышно было, как по трассе промчалась мимо отеля машина, за ней следом грузовик…

— Вы не знаете, что это такое: навеки потерять родину, — произнес он.

— Тот, о ком вы говорите, потерял не только родину, — покачала головой Зарема. — Был он горд и отважен, никогда ни перед кем не лебезил…

— Это верно, — встрепенулся он, смело, с вызовом поглядел ей в глаза.

— А сейчас каков он? Клиентов прельщает зайцем, что три дня, как сдох… — увидев спускавшегося в холл мистера Тонрада, она перешла на английский язык: — Тянущийся к золоту — с душой прощается…

Тонрад с ходу парировал поговорку:

— Душу и в микроскоп не рассмотришь, а блеск золота слепит и закрытые глаза. Мисс Дзугова, мне пришло на ум еще несколько соображений на тему нашей дискуссии…

— Мне тоже, — сказала Дзугова спокойно, насколько ей удалось быть спокойной. — Мы обязательно обменяемся ими, но прежде я прошу вас увезти меня отсюда, — и неожиданно для него взорвалась: — И поскорее!..

— Вам не понравился отель? — ошарашено спросил мистер Тонрад, но она уже была у двери.

Чернобровый хозяин смотрел ей вслед. Нет, ничто не в силах заставить его признаться, что он узнал в этой ученой похищенную… Им похищенную и брошенную в горах на верную смерть. Если есть чудеса на свете, то одно из них — это поразительное превращение…

Когда сели в автомобиль, мистер Тонрад спросил Зарему:

— Вас обидел хозяин?

— Давно вы знаете его? — вопросом на вопрос ответила она.

— О-о, это давняя история. Она началась в конце тысяча девятьсот четырнадцатого года, вскоре после начала первой мировой войны… Хотите расскажу?..

… Мистер Тонрад подробно, с горечью вспоминал о процессе. Когда он умолк, Зарема под впечатлением неожиданного поведения Таймураза на суде спросила:

— Его оправдали?

— Он отсидел два года. Странно, но я чувствовал себя виноватым перед ним и не оставлял попыток его оправдания. Но лишь в шестнадцатом году, когда Америку охватили антигерманские настроения, Таймураз оказался на свободе… К этому времени Герта была уже далеко, у себя дома в Германии. Я ее отправил окружным путем, рассудив, что жить вместе они не смогут — мужем не может быть убийца отца… Помог я и Таймуразу, и он, как нетрудно убедиться, стал на ноги…

— И зачем вы, мистер Тонрад, доставили меня в этот отель?! — не сдержав вздоха, печально спросила Зарема.

Дальняя дорога, задуманная как облегчение для Заремы, привела ее к новым страданиям. Судьба не раз давала Зареме шанс свернуть в сторону, удалиться от опасности. Ведь и мистер Тон рад не силой привез ее в этот отель, — она вправе была отказаться от предложенной гостиницы. А, прибыв в отель, Зарема могла сразу же подняться в свой номер, — и это позволило бы ей избежать роковой встречи. Вопрос Пита: «Сыграть вам?» — был ее последним шансом… И почему бы ей не отложить на потом песню Пита, ведь и устала она, и вещи распаковать следовало, и ванну принять…