Мария Красавицкая - Горшочек с медом

И Юля вдруг мысленно увидела красно розовый рубец, перечеркнутый скобками швов. Услышала голос: «Очухался — в голове общий церковный звон...»

Женя смотрел Юле в глаза, и страха в его взгляде не было — лишь печаль, что они расстаются. А Юле было так страшно за него, что слезы подступили к глазам. Она сдержала их: мама проводила папу без слез, даже Нюша, и та...

— Я напишу. Как только будет адрес,— сказал Женя и, обняв ее за плечи, повел к двери.

В коридоре их ждали дед, Нюша, тетка Паланея. Как когда-то Федю, папу, других соседей-мужчин, их проводили до дверей. С дедом Женя расцеловался. Нюша поклонилась ему низко, в пояс. Тетка Паланея, сжав свои корявые, загрубелые пальцы в щепотку, размашисто перекрестила Женю:

— Господь тебя спаси!

За порог Юля с Женей вышли вдвоем: никто не должен был видеть их прощания.

...Рута — долговязая акселератка - школьница — вдруг по собственной инициативе затеяла генеральную уборку. Вытащила из старинного резного буфета, прозванного в доме «алтарным», всю посуду. В том числе глиняный обливной горшочек, увязанный пожелтевшей, истлевшей от времени бумагой.

Стоило горшочку попасть на глаза Юлии Сергеевне, и сердце разом заполняло собой всю грудь. Горшочек меда ждал Женю. Не дождался.

Вот кажется: все на свете забывается. Была потом у Юлии Сергеевны долгая и, в общем, счастливая жизнь. Был и есть муж. Надо же: москвичка выскочила за латыша! И он увез ее в Ригу. Изведала счастье быть матерью, бабушкой. Но нет, не все на свете забывается.

Она бережно обтерла пыль с горшочка. Припомнила, как везла его за пазухой, чтоб не разбить. Как вся пропахла медом. Как была счастлива, что вот скоро вручит его Жене... Многое ей хотелось вспомнить, глядя на горшочек.

Но тут явилась Рутина подружка Даце — такая же громоздкая, но куда более шумная. Причем собственного шума Даце всегда было мало. Она и сейчас первым долгом ткнула пальцем в клавишу магнитофона, и дом наполнился грохотом современного джаза.

Оглядев учиненный Рутой разгром, Даце мигом заметила горшочек.

— О, какой модерняга! Откуда? — И она уже протянула к горшочку руку.

— Не тронь! — Рута хлопнула ее по руке.— Это память о первой бабушкиной любви.

— Что? — Даце громогласно расхохоталась, метнув исполненный иронии взгляд на Юлию Сергеевну.

— Ты дура! — воскликнула Рута.— Совершеннейшая дура, понимаешь?!— И, даже не поднявшись на цыпочки, бережно поставила горшочек в дальний угол верхней полки «алтарного» буфета.

г Рига.