Илья Лавров - Девочка и рябина

Алеша закрыл глаза, и голос его звенел тихо, задушевно:

Очень верно, низким голосом вторил Караванов:

Все задумались о чем-то. У Юлиньки лицо разрумянилось, стало детским и грустным.

Караванов помолодел, и Юлинька удивилась: какие у него большие и милые глаза.

Даже у Касаткина жирное лицо посветлело.

Очень красивы люди, когда они поют.

«Всем дается от рождения краса души, — подумал Алеша, сжимая руку Юлиньки. — Обязательно дается! Только беречь ее нужно, А то разрастется сорняк пошлости, эгоизма. А спасенье одно: поменьше люби себя, побольше других».

Ему было очень грустно. И одиноко. Вот все сегодня играли, а он сидел в уголке на балконе и смотрел на них. И Юлинька! Как тревожно сжимается сердце. Чем все это кончится? Нет уже прежних встреч. Не бродят они вместе по городу, по лесу, как в Нальчике. Она изменилась. «Здравствуй и прощай» — и улыбка, словно простому знакомому. Конечно, ей не до него, она завалена работой, у нее дети. Нужно бы откровенно поговорить, но он боялся разговора. Без надежды нельзя жить. А Юлинька уже однажды сказала: «Я для тебя конченая». Нет, нет, дети не могут помешать! Он согласен воспитывать их целый десяток. И тут же поймал себя на том, что ему страшно: двое детей в семье! Возиться с ними… Он торопливо отогнал эти мысли. Погладил руку Юлиньки. Лайковая перчатка настолько тонка, что она теплая, прогрета рукой. Виднелись все изгибы, выпуклости на пальцах, на ладони, как будто просто Юлинька обмакнула руку в коричневую краску.

Алеше все показалось безнадежно запутанным. Он бессилен перед этой путаницей. И опять почему-то вспомнились дети. Он потер висок.

Саня встретил шепотом:

— Тетя Юля, наш Боцман заболел!

— Как заболел? — Юлинька бросилась к Фомушке. Он раскинулся на постели и бредил во сне.

— Что ты, Фомушка? Что с тобой? — Она испуганно прижала к его лбу ладонь. Лоб — горячий и влажный.

Фомушка громко заплакал.

У нее так заколотилось сердце, что и она чуть не расплакалась. Взяла Фомушку на руки, пристроила ему под мышкой градусник, прижала к себе и носила напевая:

Фомушка уткнул нос в ее грудь, затих, тяжело дышал, порой сильно вздрагивал. А Юлинька крепче прижимала его к себе, желая защитить от всех бед.

Градусник показал 39,5. Юлинька испугалась.

Разметался и сладко спал Саня. Одна нога голая. Юлинька, боясь потревожить Фомушку, присела, закрыла ее.

Саня спал, поджав ноги, точно бежал куда-то. На спинке кресла — его коричневая вельветовая курточка и пионерский галстук. Лежал на столе портфель с учебниками, раскрытая тетрадь по арифметике. На толстом красном карандаше вырезано: «Саня». Стояла чернильница-непроливашка. На полу валялся циркуль. И милое детство хлынуло на Юлиньку.

Завтра в Ленинграде школа № 11 двадцатый раз отметит свой праздник «За честь школы». Юлинька окончила ее семь лет назад. И каждый год посылала поздравительную телеграмму. Завтра утром тоже нужно послать. Еще осталось пятьдесят рублей. «Ничего, как-нибудь дотяну до зарплаты! Вывернусь!»

Ах, какое это светлое, беззаботное время! Юлинька тогда была председателем совета дружины. И праздник «За честь школы» всегда открывала она Перед малиновым занавесом появлялись три горниста. Один — самый маленький, и самый умный, и самый красивый — Коля Зырянов, или, как все его звали, «Зыря».

Выходила и она, Юлинька, и звонко командовала: «К выносу знамени приготовиться!» И все вставали. Оглушительно и радостно кричали медные горны, рокотал барабан. «Знамя внести!» Ребята идут через весь зал с пионерским знаменем…

А потом — школьный вальс! К ней всегда подходил Зыря. Он сейчас геолог и скитается где-то в Якутской тайге, ищет алмазы. Его портрет был в газете. Совсем недавно он прислал письмо: «Но ты — самый большой алмаз, и я, конечно, не смогу его найти».

Он сейчас, наверное, телеграфирует из тайги в школу. Смешной Зыря! Это было только раз. Они учились уже в девятом. Однажды катались на катке. Уже потеплело, и лед стал шершавым, рыхловатым. Коньки врезались в него. Юлинька упала. И Зыря, поднимая, вдруг поцеловал ее. Первый поцелуй в жизни. Пришла домой, увидела на столе мамины перчатки и покраснела.