Николай Глебов - В степях Зауралья. Книга вторая

— Собака! Кишки пускам! — выкрикнул он и, побледнев, двинулся на Нестеренко.

— Сволочь! Солдат бить? — послышались крики. — Царские порядки устанавливать. Дай ему, Валеев, по башке, а я прибавлю! — Костюченко с винтовкой наперевес шагнул из строя. Шум нарастал.

Нестеренко трусливо попятился к стене казармы, но, запнувшись, упал.

— Бараний пузырь!

— Проколоть его штыком!

— В сартир головой!

Волнение перекинулось и на другие роты.

Вечером командир полка связался по телефону со штабом 12-ой Уральской дивизии, и полк было решено перебросить к линии фронта, на один из участков реки Белой.

Ночь была теплой. Изредка накрапывал дождь. Подняв воротник шинели, Андрей зашагал быстрее. Пройдя бани Барского, свернул на Уфимскую улицу. Вскоре он оказался в яркой полосе света уличного фонаря и неожиданно был остановлен двумя офицерами.

— А, студиоз! Ты все еще в Челябинске? Почему в солдатской шинели? — хлопнув фамильярно, по плечу Андрея, спросил один из них.

Фирсов узнал своих попутчиков, ехавших с ним в одном купе из Омска.

— Служишь? Или студенческую форму пропил? А? — забросал его вопросами один из офицеров. — Знаешь, сегодня мы с Костей решили кутнуть, — продолжал он, кивнув головой на приятеля. — Идем с нами в ресторан!

Фирсов отказался.

— Ну нет, брат, шалишь, мы тебя не отпустим. Ты что, выпить за победу над красными не хочешь? Костя! На абордаж студиоза! — второй офицер бесцеремонно подхватил Андрея под руку и потащил к стоявшему на углу ресторану.

Свободных мест не было. Выдернув стулья из-под сидевших за столиком штатских, офицеры позвали официанта.

— Платите, господа, деньги и марш отсюда! — скомандовал Костя.

Штатские запротестовали. Андрей хотел незаметно уйти, но рука первого офицера держала его крепко за плечо.

— Икры, графин водки и сигарет, — распорядился второй офицер подошедшему официанту и подвинул стул Андрею. — Садись, студиоз, рассказывай о богатствах земли Уральской, да, впрочем… — офицер махнул рукой, — все пойдет Уркварту, — и, грузно опустившись на стул, затянул хрипло:

— Эх, студиоз, тоску наводит эта песня… напьюсь я сегодня до чертиков!

Не слушая офицера, Андрей с беспокойством поглядывал на дверь, в которую входили все новые посетители. Официант принес водку и закуску.

— За славу нашего оружия! — поднимая бокал, произнес Костя.

Андрей извинился и вышел в гардеробную:

— Простите, забыл платок. — Возвращаясь, заметил за столом третьего офицера.

— Знакомьтесь, поручик Гирш, глаза и уши Челябинска, — произнес, ухмыляясь, приятель Кости.

Андрей насторожился. «Контрразведчик», — промелькнуло у него в голове. Сухо поклонившись, Фирсов занял свой стул.

Вскоре появился второй графин. Взглянув на часы, Гирш заторопился и, вынимая бумажник, уронил на пол записку.

Андрей наступил на нее ногой. Когда контрразведчик вышел, Фирсов, сделав вид, что поправляет сапог, сунул ее за голенище.

Сославшись на головную боль, он простился с офицерами, поспешно зашагал домой.

Была поздняя ночь. Андрей перешел мост, свернув вправо, остановился возле небольшого домика. Дверь открыла Христина, спросила с тревогой:

— Что так поздно?

— Засиделся в ресторане с двумя колчаковцами! — Андрей подошел к лампе, развернул записку.

«Сегодня в час у Госпинаса разговор с «Марусей», — прочитал он. — Очевидно, речь идет о девушке, но почему «Маруся» в кавычках? — Фирсов потер себе лоб.

— Странная записка, — подавая ее Христине, сказал он.

— Госпинас — это начальник Челябинской контрразведки. Видимо, у него сегодня в час ночи назначен разговор с «Марусей», — высказала свою догадку Христина.

— Но почему Гирш взял имя девушки в кавычки?

— Подожди, Андрей, — Христина слегка побледнела и, как бы страшась догадки, произнесла с расстановкой: — Маруся — это партийная кличка Николая Образцова. Нет! Его отец — старый член партии. — Точно отгоняя страшную мысль, Христина сделала шаг от мужа.

— Сколько сейчас времени? — спросил Андрей.

— Без десяти двенадцать? — Спрятав записку Гирша в потайной ящик, Андрей достал из него револьвер.

— Ты думаешь проследить «Марусю»?

— Да. Только плохо, что я его не знаю…

— Ты его сразу узнаешь, — сказала Христина. — Он выше среднего роста, папаха всегда заломлена на затылок, походка легкая, как бы танцующая… Береги себя, Андрюша, — заботливо закончила Христина и обняла мужа.