Николай Глебов - В степях Зауралья. Книга вторая

Воинская часть Андрея Фирсова летом 1918 года была отправлена на Восточный фронт и включена в состав Третьей армии, действовавшей в районе Перми. Обстановка была сложной. Измотанные непрерывными боями с колчаковцами, плохо вооруженные, не имея резервов, части Третьей армии постепенна отходили на пермский рубеж.

В штабе дивизии, в состав которой входила воинская часть Фирсова, «окопались» знакомые Андрею по войне с немцами фон Дитрих и Омарбеков. Засилие старых специалистов чувствовалось и в бригадах. Ненадежен был тыл. Во многих сельских Советах и комбедах засели кулаки и их прихвостни. Начались диверсии. Взрывались полотно железной дороги и мосты. Тормозилась сдача хлеба.

Зимой Пермь пала.

Враг стремился к центру страны. Восточный фронт требовал неотложной помощи.

По предложению В. И. Ленина Центральный Комитет РКП(б) и Совет обороны направил к месту пермской катастрофы Ф. Э. Дзержинского и И. В. Сталина.

Зима стояла суровая. В лесах лежали глубокие снега. Дорог не было. Измученная десятидневным переходом часть Андрея расположилась на ночлег в одной из глухих деревушек.

Ночь. Спят темные многоверстные леса, где даже летом редко бывает человек. Зимой забредет в глухомань случайный охотник, и вдруг лесное безмолвие огласится гулким выстрелом, и вновь настанет тяжелая, гнетущая тишина.

Колчаковцы здесь не появлялись: тракт из Перми на Вятку был далеко, лесной край пугал их..

Передав отряд заместителю, Андрей выехал в штаб дивизии. Хотелось скорее знать, зачем вызывает его представитель ЦК.

Тот сидел за столом и, показав глазами на стул, произнес вежливо:

— Прошу.

Закончив письмо, Феликс Эдмундович выдвинул один из боковых ящиков и, положив перед собой личное дело Фирсова, углубился в него, делая на полях отметки красным карандашом.

— У вас высшее образование? Английский язык знаете?

— Да.

— В партию вы вступили в семнадцатом году?

— Да.

— Хорошо. Остальное мне уже известно… — подойдя к Фирсову ближе, Дзержинский сообщил:

— Организуется Урало-Сибирское бюро ЦК РКП(б). Для связи с омскими большевиками вам придется выехать туда. Вот письмо к товарищу Парнякову, — взяв пакет со стола, передал его Фирсову.

— Учтите, поручение весьма ответственное.

Простившись с Дзержинским, Андрей Фирсов вышел из вагона.

Посмотрев на улицу, запруженную оживленным народом, Андрей стал подниматься по лестнице дома, где помещался дивизионный штаб.

Его внимание привлекла небольшая группа вооруженных людей во главе с плечистым военным, остановившаяся у дверей кабинета фон Дитриха. Через несколько минут в дверях показался побледневший фон Дитрих. Последовала команда: «Отвести в Чека» и обезоруженного фон Дитриха вывели из здания.

Сутулясь, в сопровождении конвойных прошел и Омарбеков.

Андрей с облегчением вздохнул.

На рассвете следующего дня, получив документы на имя колчаковского поручика 46-го Исетского полка Николая Топоркова, убитого партизанами в районе Перми, Андрей выехал из Вятки.

В сером полусумраке виднелись смутные очертания домов, опушенные снегом деревья, бывшие купеческие лабазы, церкви. За мостом, на окраине города, лежала снежная равнина, а за ней шли редкие березовые рощи. Потянуло холодком. Началась поземка. Легкие волны снега с шуршанием катились одна за другой, исчезая в утренней полумгле. Монотонно гудели телеграфные провода. Прислушиваясь к их унылому напеву, Фирсов глубже спрятал лицо в башлык.

К вечеру он добрался до передовой линии. Оставив коня на заставе, стал ждать проводника. Предстояла ночь, полная опасностей, ночь, томившая своей неизвестностью. Выдержит ли он тяжелое испытание? Хватит, ли у него сил носить спокойно маску белогвардейца?

Как только на вечернем небе загорелись звезды, Фирсов зашагал в глубь леса вместе с проводником. Подоткнув полы армяка за опояску, крестьянин шел, не торопясь, осторожно обходя бурелом и валежник, торчавший из-под снега. Где-то далеко вспыхивали сигнальные ракеты и, осветив на миг феерическим светом уснувший лес, гасли. С непривычки было тяжело итти. Андрей часто проваливался в снег, запинался за коряги и никак не мог поспеть за идущим впереди крестьянином.

— Умаялся? — смахнув снег с пенька и присаживаясь на него, спросил проводника.

— Жарко…

— Дорожка нелегкая, — сочувственно кивнул проводник и полез за кисетом. — Закуривай.