Сергей Крутилин - Грехи наши тяжкие

«Куда я попал?! — подумал Варгин. — До чего достукался!»

Узкая лестница с перильцами вела вверх. Лестница не была рассчитана на то, что по ней будет ходить столько народу. Линолеум на порожках давно уже вытерся, а паркет проваливался под ногами, скрипел.

Варгин поднимался на третий этаж, где находилась судебная комната. На стенах висели указатели. Указателей этих — куда идти и как вести себя — было множество. Сделаны они были навечно, под стекло.

Варгин поднялся на третий этаж.

Как и всюду, ожидая начала разбирательства дел, люди стояли кучками, сидели на стульях по обе стороны длинного коридора. Из одной двери в другую торопливо и очень озабоченно сновали секретарши.

Выбирая место, где бы присесть, Варгин подумал, что в судах всегда почему-то молодые секретарши. Где-нибудь, в более солидных организациях, например в облисполкоме или Сельхозтехнике, там секретарши солидные — дамы в годах. Видимо, служба в суде, где каждый день слезы матерей и страдания осужденных, даже для секретарши эта служба тяжелая и долго тут никто не выдерживает.

Присев на свободный стул, Варгин от нечего делать уставился перед собой. Слева, в конце коридора, караульное помещение. От стены до стены протянуто кумачовое полотнище, на котором белой краской выведено:

Тихон Иванович поерзал на стуле, перечитал еще раз, что написано. Он почему-то решил, что написал это какой-нибудь щелкопер-маляр, который наверняка не воевал. Если бы он воевал, то у него не поднялась бы рука выводить такое. Ведь на войне был фашист, враг, и с ним надо быть просто бдительным. А с нашим, советским, человеком, который, возможно, совершил ошибку, видите ли, «надо быть бдительным вдвойне».

Человека жалеть надо!

В коридор выходило множество дверей. На каждой двери — табличка с фамилиями членов суда и заседателей.

Глядя на эти таблички, Варгин подумал о том, сколько людей занято правосудием, оберегают благополучие граждан.

Люди сидели молча и отчужденно. Они присматривались к незнакомой обстановке. И лишь где-то в отделении бабы перешептывались, делясь бедой: что передать, если сына осудят, — кирзовые сапоги, ватник или что из еды?

Суд над Косульниковым и его сообщниками, в числе которых был и он, Варгин, назначен на десять часов. Время до положенного срока еще оставалось, и Тихон Иванович старался выискать своего защитника.

Защитник Варгина, видимо, еще не пришел. Осталось лишь одно — разглядывать помятые лица соседей.

Вот, отдельно от других, сидят жена и дочь Аркадия. Хотя Варгин не видел их ни разу, но он сразу догадался, что это они. Дочка — в хорошо пошитом легком пальто. Девушка очень похожа на отца. Она шустро поводила вокруг черными, отцовскими, глазами.

Вместе с ними сидел защитник Косульникова — Альперт: знаменитый на всю область адвокат. Альперт сидел рядом с его женой и дочерью и, наклонившись, что-то говорил им.

Альперт — большелобый, в очках, длинные руки зажаты в коленях, и видны дорогие запонки на манжетах сорочки. Серый костюм шел к его седой шевелюре. Он был высок и даже сидя казался громоздким.

Он что-то говорил жене Аркадия, видимо, успокаивал.

Отдельной кучкой, занимая все стулья, что были между двумя залами суда по гражданским делам, сидели жены тех председателей, которые привлекались по делу Косульникова. Варгин узнал бы этих женщин из тысяч подобных. Они так были похожи на Егоровну.

Они все полнотелы и одеты с претензией, но безвкусно.

Тихон Иванович не знал своей участи. Может, отсюда, из зала суда, он поедет в Сибирь, на лесоповал. Он готов ко всему. Он заранее решил, что хуже смерти ничего не будет. Поэтому запретил ехать на суд вместе с ним и Егоровне, и Суховерхову. Запретил ехать на суд и торчать тут в коридоре.

Приедут, когда надо будет.

Решимость и готовность ко всему самому страшному придавали ему силы.

В противоположном конце коридора, поближе к кабинету председателя суда, сидели адвокаты. Их было человек пять, и среди них — две женщины. Женщины были немолоды, курили и держались особняком, занятые своими разговорами. А мужчины — все легко одетые (сняли свои пальто в приемной председателя) — сидели и лениво разговаривали, что называется, перебирали косточки знакомым.

Знать, впервые за долгое время они сошлись вместе, давно не виделись.

— Был в столице. Костю Хитрова встретил, — рассказывал один из них, курносый, с седеющей шевелюрой. — В прокуратуре работает. Сдал. Постарел.