Николай Вирта - Собрание сочинений в 4 томах. Том 2. Одиночество

Разведка донесла, что пять отборных антоновских полков совершают рейд юго-западнее камышинской железнодорожной ветки, медленно передвигаются по замкнутому кругу, подкармливаются за счет сел, легко расправляются с немногочисленными красноармейскими соединениями, демонстрируя тем свою непобедимость.

По плану части Орловского округа должны были окружить ударную группировку Антонова, гнать ее к Юго — Восточной дороге, куда послали бронепоезда вдобавок к уже имеющимся, снабдили оружием, фуражом и продовольствием партизанские коммунистические отряды, осевшие на станциях. Наконец-то вспомнили и о них.

Здесь и должен был завершиться разгром главного ядра антоновских армий.

Антонов-Овсеенко всеобщих восторгов по поводу нового похода против мятежников не выражал. Но план был утвержден главкомом и одобрен кем-то из военных верхов: называли очень большое лицо. Хорошо, пусть попробуют — так примерно выразился Антонов-Овсеенко и помог округу советом, людьми.

Накануне наступления план с подробностями был доставлен начальнику антоновской контрразведки Герману Юрину.

Стоял январский день, студеный и ясный. Кабинет Антонова в штабе заливало солнце, веселые зайчики бегали по полу. Весело гоготали, сидя над планом красных, Антонов, Токмаков и Герман Юрин — молодой белобрысый парень.

Мобилизовали его незадолго до конца Романовых, с фронта пришел он целехонький, поехал по делам в Тамбов и попал туда как раз в тот самый июньский день восемнадцатого года, когда кадеты и эсеры подняли мятеж запасных.

Юрин тоже вмазался в то дело, бежал, пристал к дезертирам, с ними попал к Антонову. Тот послал его в Пахотноугловскую коммуну проходить курс разведки. Там Юрину дали конспиративную кличку Герман — так она к нему и пристала. Крещеное имя его забыли: Герман и Герман.

Курс разведывательного дела он прошел успешно и со временем овладел этим сложным делом в совершенстве. Антонов назначил Германа начальником контрразведки. Он ценил и баловал его, а баловство, как известно, к добру не ведет: стал Герман лихо попивать и буйствовать без меры. Часто видели эту длинновязую фигуру с редкими рыжеватыми усиками и бегающими глазами, что плелась по дороге, делая замысловатые зигзаги, харкающую и ругающуюся на весь белый свет. В кровожадности и в изобретении самых отвратительных провокаций он перещеголял самых отпетых негодяев из штаба Антонова.

Члены губернского комитета, люди пожилые, семейные, терпеть не могли этого безжалостного палача, ходившего точно на ходулях, но Антонов был неумолим, и Герман Юрин оставался главой контрразведки.

— Ну, что скажете? — спросил Антонов своих собеседников. — Дадим бой, Петр?

Токмаков задумался, потер лысый череп, потом сказал:

— Погромят. К чему тратить силы? Не так уж их много. Да и неизвестно, что затевает против нас Овсеенко.

Антонов ткнул пальцем в схему окружения, набросанную неведомо кем и доставленную ему Федоровым-Горским.

— Это они задумали, чтобы досадить Овсеенко, ей-богу! Мы, мол, и без особоуполномоченных с этим бандюком разделаемся. Ловко придумали!

— Надо выводить полки из окружения, товарищ главнокомандующий, — почтительно посоветовал Герман, хлопая белесыми ресницами.

— Поздно, — заметил Токмаков. — Горский маленько опоздал с донесением. Их части заняли вот эти пункты. — Токмаков показал на карте, лежавшей перед Антоновым, линию, занятую красными: кольцо окружения было уже замкнуто ими. — Завтра-послезавтра они начнут наступление — и нам крышка. Отступать надо, главком, отступать немедля.

— Да, мышеловка добрая, — сумрачно усмехнулся Антонов. — Отступать! — процедил он. — Куда? Прижмут нас к линии, а там бронепоезда, коммунары. Искрошат, только и всего.

— Выскочить надо из мышеловки, — упрямо подобрав подбородок, сказал Токмаков. — Не пропадать же главным силам. Между прочим, не вздумай быть с нами.

— Ну, это не твоя забота.

— Нет, моя, — возразил Токмаков. — Это полки моей армии, и уж как-нибудь я сам придумаю, что делать.

— Так выдумай, черт бы тебя побрал! — разъярился Антонов.

— Так выдумал! — Герман грохнул кулаком по столу. — Перепляшем мы их! Вот те крест, перепляшем! Разрешите удалиться, через час я принесу вам план похлеще этого. — Он пренебрежительно отбросил лист с нарисованной схемой.

— Ну, посмотрим, на что ты способен, — вяло обронил Токмаков.

— Посмотрим! — с вызовом повторил Герман.