Борис Бурлак - Смена караулов

— Этот мой братец дерзко поцеловал меня, ну и я, разумеется, отчитала его как мальчишку, пригрозила, что немедленно уеду. Больше он не позволял себе никаких вольностей.

— Беда мне с тобой, — заметила Ульяна, то ли с укором, то ли с гордостью за дочь, которая, оказывается, вовсе еще девчонка (а она-то считает ее старой девой).

Беда… Беда не в том, что ею увлекся какой-то парень, судя по всему, неизбалованный, с чистой совестью; и даже не в том, что он несколько моложе ее. Беда в другом: не хватало еще, чтобы и без того сложные отношения родителей усугублялись этим романом между сводными братом и сестрой. Такое необыкновенное переплетение судеб казалось Ульяне невозможным в реальной жизни. Двойного счастья не бывает: кто-то обязательно должен поступиться своим — или старшие ради младших, или младшие ради старших. Ульяна начинала уже поругивать себя за всю эту фантасмагорию.

А Вика как ни в чем не бывало занималась своей научной работой в институте. На днях ее повысили в должности с определенным прицелом, что она в будущем возьмется за важную экономическую тему. Она возвращалась домой позже обычного, усталая, но деятельная. Глядя на нее, Ульяна думала: «Боже мой, она все-таки старая дева, равнодушная ко всем девичьим радостям…»

— Тебе следовало бы что-нибудь ответить на письма твоего Владлена, — напомнила как-то Ульяна.

— Разумеется. Отвечу ч т о - н и б у д ь.

— Не придирайся к слову. Лучше скажи, как ты сама относишься к нему?

— Ох, не знаю, мама.

— Пора бы устраивать свою жизнь, пока не очень поздно.

— Устрою, мамочка, устрою, ты не волнуйся, не переживай… — Вика приласкалась к матери, как в детстве, и та всплакнула рядом с ней.

— Мама, милая, да ты ли это? — поразилась Вика.

Такого с Викой раньше не случалось, чтобы она на работе писала личные письма. Ответила Владлену сразу на все его простые и заказные. Вначале извинилась за долгое молчание — была занята срочными делами в институте. Подумав, как проще ответить ему по существу, она ограничилась всего несколькими словами, что с удовольствием вспоминает поездку в горы. Этого вполне достаточно, а то еще возомнит себя неотразимым кавалером. Потом шли две странички о бакинских буднях, которые вряд ли интересовали Владлена, хотя он сам просил ее писать буквально обо всем. В заключение Вика не удержалась и добавила с мягкой иронией, что ей, разумеется, нелегко соревноваться с ним, журналистом, в стиле, но если уж стиль — душа человека, то она не вправе осуждать его за высокий слог, однако все-таки озадачена его рефлексией.

Она отправила это письмо одновременно с письмом отцу. И сегодня получила весьма пространный ответ отца, который опередил Владлена. «Ну и пусть его теперь сочиняет хоть целый месяц!» — с обидой подумала Вика о сводном братце.

Возвращаясь домой окольным путем, она вышла на Морской бульвар. С юга дул легкий вечерний бриз, лениво плескались мелкие волны у парапета набережной. Наступил октябрь, а в городе совершенно не чувствовалось осени. Вика привычно оглядела нарядное полудужье Бакинской бухты, над которой возвышался бессменный Киров. Хорошо тут постоять, подумать.

Ее негромко, вполголоса окликнули с ближней скамейки.

— Ой, мама, я не заметила тебя. — Ульяна была в темно-синем костюме, жакет вольно накинут на плечи. Ослепительный воротничок белой блузки так и высвечивал ее смуглое милое лицо, едва тронутое задумчивой улыбкой. Лишь затаенная печаль в темных больших глазах выдавала Ульяну как женщину далеко не счастливую.

— Мама, я только что получила письмо с Урала, отец опять собирается заехать к нам, — сказала Вика.

— Вот как?! — молодо оживилась Ульяна. Но эта ее молодая, непосредственная радость на чуть зардевшемся лице тотчас сменилась коротким испугом, а испуг — незнакомой тревогой.

Вика невольно проследила за ней и, кажется, поняла наконец сегодня, что происходит с мамой в последние месяцы.

Время, время… Только революционное общество знает его истинную цену. Это же довоенный выигрыш времени, когда пятилетки выполнялись в четыре года, обернулся потом выигранной победой на полях четырехлетнего сражения. Да и послевоенный мощный бросок вперед был бы невозможен без методичного опережения времени. С виду будто самая простая арифметика, но какая циклопическая работа заключена в ней: от известной еще в древности кирпичной кладки и до новейших исследований в таинственных циклотронах.