Григорий Терещенко - Горячее лето

— Нальем по второй, — прервал ее Леонид.

— В моем доме тостов не считать, — сказал Федор.

— Федя, родной мой, дома-то еще нет, — улыбнулась Венера.

— Как нет?! Считай — есть! Главное — фундамент!..

— Наливай! Пей, Жанна, до дна, чтоб была думка одна, — произнес Федор.

— А чистая, как слеза, — все еще держал в руке рюмку Леонид. — Пью за счастье!

— А что такое счастье? — спросила Жанна. — Как ты его понимаешь?

— Счастье? Когда все у тебя есть, — ответил за Леонида Федор. — И дом, и жена любимая, и на работе порядок.

Федор поднялся. Он стоял могучий, ветер нежно шевелил рыжеватые с отливом волосы. Все внутри у него радовалось, пело.

— Счастье — это быть всегда впереди, — сказал Олег. — Хоть на полшага, но впереди. Поэтому не теряй времени, следи за новинками, не пропускай мимо внимания информации о достижениях науки и техники, выкраивай на это время. Ведь в век научно-технической революции живем… Не взирая на трудности, всегда иди навстречу прекрасному.

— Оно так, — согласился Федор. — Всякий своей доли кузнец.

— Жанна, не дают мне ответить тебе на заданный вопрос, — перебил Федора Леонид. — Счастье — это жратва, питье, квартира шикарная, бабы.

— Дурной поп — дурная его и молитва, — сказала Татьяна.

— Неужели ты это серьезно? — уставилась на него Жанна.

— Каждый об этом думает, — ответил Леонид. Кошачьи глаза его смотрели твердо и чуть нагловато. — Да не каждому доступно.

— Слушай, Леонид, — остановил его Федор, — если бы ты не был моим гостем и не таким хилым, я б тебе сейчас врезал хорошенько.

Татьяна молчала. С каким бы она наслаждением посмотрела на разукрашенного Леонида. Через его сплетню она чуть не лишилась Алексея.

— Хорошо, что среди нас нет драчунов, — сказала Венера.

— А Миша? — улыбнулась Жанна. — Помните, осенью Тарас и Миша дрались. Какой Тарас исцарапанный ходил!

— Да Тарас и не дрался вовсе, — возразил Миша. — Это мы на рыбалке были.

— На рыбалке были, а с волком сцепились, — скаламбурил Леонид.

— Да это его филин исцарапал.

— Да, филин ушастый?

— В штанах? Что ж он сослепу налетел на человека?

— Ну, дайте ему договорить, — попросил Олег.

— Мы на рыбалке были, — рассказывал Миша. — В ночном. Значит, поставили мы донки и разошлись. Я к одной копне, он к другой. Укрылся плащом и навалил на себя ворох душистого сена. Не спалось. На реке вообще не скоро уснешь. Вдруг Тарас страшно закричал. Это был нечеловеческий, душераздирающий крик. Я схватил фонарик — и к нему. Смотрю: Тарас держит за шею огромную ушастую птицу. На месте глаз у нее зияли кровяно-синие ямки. Это был филин. Казалось, вот-вот выцарапает когтями Тарасу глаза. "Брось! Брось!" — закричал я, освещая птицу фонариком. Тарас разжал руки, филин взмыл кверху и исчез в темноте. Лицо Тараса было в ранах и в крови.

Федор развел руками.

— Филин — зоркая птица, не мог он накинуться на человека.

— Но он же был слепой, — убеждал Михаил, — я ясно видел: вместо глаз зияли пустые глазницы.

"А мне сказал Тарас, что дрались, — думала Жанна. — А если бы он стал рассказывать о филине, разве я поверила бы?"

— А что, может, бедный филин потерял глаза в бою с врагами, — соглашается с Мишей Олег. — Наверное, днем это было. Ночью он хозяин. Слепой филин за мышами охотился, а на человека напоролся.

— Так и выпустил, — произнес Федор. — И перышка не выдернул на счастье. Перо филина от всех болезней оберегает. Жанна, он тебе пера не подарил? Нет! Значит, другой отдал. Постой, какой филин?! Какая рыбалка? С побитым лицом Тарас в феврале пришел!

— Раньше это было, в октябре. А в феврале мы с хулиганами встретились.

— А Тарас смелый. Только поздно родился, а то вся бы грудь в орденах была, — сказала Светлана. — Давайте лучше споем. А где твой аккордеон, Федор?

— У тещи оставил. Кто же знал. Может, съездить?

— Не надо, — возразили.

Светлана затянула песню. Ее поддержали.

До конца песню не допели — никто не знал больше слов…

Алексей перевернул лист настольного календаря. Сегодня он второй раз зашел в кабинет. Утром только прочитал рапорты сменных мастеров… Снова в кабинет добрался, когда закончила работу первая смена. Получали новое оборудование. Теперь с реконструкцией войдем в график. Вербин, поди, и не узнает цеха.