Юрий Скоп - Избранное

— Поиграем.

— А про старое ты не поминай. Не надо. Как сердце?..

— Налаживается.

— Это хорошо. Лечись, Иван… Мы еще с тобой коньячком побалуемся. Еще не такие чашки склеим… Да, где же твоя супруга?

— В кино, наверно.

— Поклон ей. Был бы я покудрявей — берегись! — Министр гулко хохотнул.

Ксения Павловна, пригибаясь, скрылась за коттеджем. Прямо по клумбам перебежала пространство до оградки, легко перескочила ее и растворилась в потемках…

— В общем, за то, что надоумил — спасибо тебе, — сказал Сорогин. — Теперь-то мне было бы жаль, если бы ты согласился на Петербург…

— Значит, вы серьезно решили забрать Кряквина? — спросил Михеев.

— Откровенность на откровенность, Иван. А что? Ты сомневаешься?..

— Теперь нет.

— Стало быть… по рукам? У тебя же ведь с ним, как я понял, тоже… нюансы?..

— Тоже нюансы, — повторил Михеев и прошелся по веранде. — Только иные, Василий Максимович. Иные… Сейчас мы закончим наш разговор. И вот чем…

Сорогин исподлобья посмотрел на Михеева. Его насторожили интонации в голосе Ивана Андреевича.

— Слушаю тебя.

— Слушайте… Если ты, Василий, тронешь Кряквина, — твердо заговорил Михеев, — то действительно берегись… Я не позволю никому тронуть этого человека, понял? Кряквин должен стать директором «Полярного», а я уйду в ленинградский НИИ. Я уйду! Только так, а не иначе!..

— Значит, темнил, Иван? — прищурился Сорогин. — Та-ак… Любопытно, любопытно. Продолжай… — «молодец» — не договорил он, потому что именно сейчас наконец-то твердо убедился, как дороги эти люди друг другу: Кряквин — Михееву и Михеев — Кряквину. Вот это-то и было для него самым главным. И только для этого он так многоходово переигрывал Михеева, выводя его на абсолютную искренность. А то, что Михеев начнет сейчас говорить ему всякие пакости, — наплевать… Пускай говорит на здоровье. Придет час — сам поймет, как он относится к нему, и Сорогин машинально повторил, не видя Михеева:

— Продолжай…

— Я сказал все, — отрезал Михеев. — Напомню только, повторю… Кряквина не тронь! Ох, не трогай его, Сорогин… Эту чашку тебе не склеить!

Ксения Павловна постучала в окно веранды. Тренер как раз причесывался. Увидел ее и, улыбаясь, сказал:

— Входите, входите, Ксюша.

— Сережа, мне нужна твоя помощь… — задыхаясь, выговорила Ксения Павловна.

— Я готов на все. Ради вас…

— Отвезите меня в Москву.

— Когда?

— Сейчас.

— Но… вы… — Он оглядел мокрое платье Ксении Павловны.

— Да нет… Я переоденусь. А вы приготовьте машину.

— Хорошо… А ужин?

— Наплевать на него! — вскрикнула она. — Мне надо, понимаете?

— Понимаю…

— Тогда через полчаса я у вас. Все! — Ксения Павловна зашлепала по мокрым ступенькам крыльца.

Кряквин шел по Москве. Было еще светло… Постоял у перехода через Пушкинскую улицу, пропуская машинный поток, вышел к Большому театру. У него спрашивали:

— Нет ли лишнего билета?

Кряквин мотал головой и то растворялся в многолюдье, то снова возникал. Шумела Москва, и никому сейчас не было до него дела.

Возле входа в гостиницу «Москва» Кряквин приостановился. Подумал. Потом решительно зашагал к «Гастроному», где быстро купил печенье, коньяк, лимоны, коробку конфет.

Поискал двухкопеечную монету. Опустил в прорезь автомата, но тут же дернул рычаг, забрал монету и направился к гостинице…

Лифт мгновенно доставил его на четвертый этаж. В номере Кряквин швырнул портфель в кресло, а сам развалился на кровати. Включил радио.

— В Москве закончил свою работу Всесоюзный актив работников горнодобывающей промышленности. Актив обсудил важные… — Вывернул звук.

Полежал с закрытыми глазами. Сел… Закурил. Подошел и распахнул окно. Номер мгновенно наполнился гулом вечерней столицы. Отсюда было хорошо видно, как трассируют по улице Горького похожие на дотлевающие угольки тормозные сигналы автомашин.

— «Гори, гори, моя звезда…» — спел Кряквин и снял с аппарата трубку.

Долго было занято, но он упорно вертел диск, повторяя и повторяя один и тот же цифровой набор. Наконец…

— Это такси? Девушка, милая, не могли бы вы направить таксомоторчик? Да?.. Прямо сейчас. Адрес? Пишите… Сивцев Вражек… ага… квартира одиннадцать. Во-от… Там необходимо будет взять одного человека и перевезти его в гостиницу «Москва». В номер четыреста двадцать первый. Точно. Кряквин моя фамилия. Да-а… Ну что поделаешь! Кря-кря. Мы такие… Пожалуйста. Прямо сейчас.

Он придавил рычажок и сразу же набрал новые цифры.