Виктор Курочкин - На войне как на войне (сборник)

Сжалось сердце Сократилина, когда он увидел свои танки, все — «бэтэшки». Их, видимо, бомбили и расстреливали в упор. Одни обугленные, у других — сквозные рваные дыры.

Вначале Сократилин подумывал остановиться у какой-нибудь машины и заправиться горючим. Но теперь уже не смог этого сделать. Всем этим Богдан был ошеломлен и подавлен.

Потом километра два дорога была чистой. И опять кюветы, заваленные боеприпасами, повозки с пулеметами, повозки, доверху груженные касками. Глухо прогремела под гусеницей минометная плита. Сожженные, разбитые автомашины. Сколько всего погублено — уму непостижимо!

— Здесь, наверное, целая дивизия накрылась, — сказал Ричард Левцов.

…Сократилин жал на газ, совершенно не думая о том, выдержит ли его машина эту сумасшедшую гонку. Уже солнце проглядывало сквозь сгустившийся предрассветный туман. Пора уже было сворачивать с дороги в лес. Но по сторонам шоссе тянулись то болота, то закисшие низины с корявым кустарником, осокой и зарослями кипрея. Но вот дорога стала постепенно подниматься, танк выскочил на бугор, и они увидели сожженный хутор. Он сгорел дотла вместе с жилыми и холодными постройками. Вместе с ними сгорели береза, сад, сруб колодца и четыре грузовые машины. Железные бочки из-под бензина — с вырванными днищами, покрытые махровой окалиной — валялись повсюду.

Сократилин свернул с дороги в обгоревший сад, сломал чудом уцелевшее прясло забора, растоптал жухлый малинник и покатил по усадьбе хутора. На краю овсяного поля стояла почерневшая ржаная скирда. Проезжая мимо скирды, Сократилин заметил в соломе ребро бочки. Он выскочил из машины, разгреб солому, понюхал.

— Бензин! — крикнул Богдан и, не раздумывая о том, чья это бочка и как она попала в скирду, покатил ее к машине.

— Есть возможность заправиться, — сказал он.

— А как? Ничего у нас нет: ни ведра, ни кружки.

Сократилин дико посмотрел на Могилкина.

— Было же ведро. Это… мятое, ржавое!

— Там, в лесу, осталось.

— Ух ты, шляпа! — простонал Богдан и беспомощно оглянулся.

У скирды стояли рослый рыжебородый литовец и женщина с ребенком на руках. С обеих сторон держались за подол женщины красноголовые девочки.

— Что смотрите? — смущенно спросил Левцов и, не получив ответа, еще больше смутился. — Помогите! Дайте ведро — машину заправить!

Угрюмый взгляд литовца озадачил Сократилина. Но все же он с помощью рук попытался объяснить рыжебородому, что им позарез надо ведро. Литовец посмотрел на жену, что-то ей сказал. Она заговорила быстро и возмущенно. Литовец махнул рукой и ушел за скирду. Вернулся он с ведром и сердито швырнул его к ногам Сократилина.

— Спасибо, — сказал Левцов.

Когда баки танка залили бензином, Сократилин отнес литовцу ведро, поклонился и протянул руку. Литовец что-то пробормотал в ответ.

Танк потащился по рыхлому овсяному полю. Овес набирал силу. Был он темно-зеленый, густой, шелковистый. Легкий ветерок гонял по нему серебристые волны. Сократилину, в душе крестьянину, давить посев несчастных погорельцев было так стыдно, что у него горели уши, и Богдан молил бога, чтоб поскорей это поле кончилось.

Наконец танк выехал на едва заметную полевую дорожку. Среди еще зеленых полей она стелилась пестрым половиком — так густо поросла она белой кашкой, золотистой медуницей, лиловым мышиным горошком и васильками. Ехать по такой дорожке было одно удовольствие не только «экипажу», но и самой «бэтэшке». Мотор не надрывался. Он, как старый ворчун, добродушно порыкивал. К сожалению, дорога скоро оборвалась на краю кочковатого лога с выжженной солнцем сивой колючей травой. На дне лога в ярко-зеленом мхе копошился ручеек. Сократилин направил танк по течению ручейка. Почему? Да просто он не знал, куда ехать.

В небе уже, как челноки, сновали «мессершмитты». Стороной проплыли на бомбежку брюхатые «юнкерсы». Кочковатый лог пересекла дорога, тоже полевая, но хорошо накатанная. По ней перебрались через овражек и попали на луг. Пестрый, веселый, он цвел вовсю.

— Покосы здесь на ять! — воскликнул Могилкин.

Восторг Могилкина не тронул Левцова. Городской житель, он был совершенно равнодушен к красотам природы. Да к тому же ему было сейчас не до красот. Левцов усердно обгрызал кусок сала.

— Что ж ты обслюниваешь, как личную собственность? — обиженно сказал Могилкин.

— Не весь. С одного угла, — пробормотал Левцов, силясь укусить упругую, словно резиновый каблук, свинину.

За лугом «бэтэшка» нырнула в плотный, как стена, кустарник. Дорога здесь была такая, что, если б не искусство водителя, танк застрял бы в этом кустарнике на веки вечные. Но, оказывается, это были только цветочки. Ягодки ждали впереди. Танк заехал в болото. Правда, дорогу по болоту литовцы вымостили бревнами. Бревна положили, не скрепив, кое-как. Танк полз по ним, как по клавишам. Вдруг Сократилин резко посадил машину на тормоза. Дальше бревен не было.