Петр Гагарин - За голубым Сибирским морем

Ряшков выдвинул из стола ящик, что справа, под телефонами, и на него дохнуло ароматами табаков. Здесь у редактора хранился запас спичек и папирос самых разных сортов и марок. Когда он ночью читал полосы, курил «Беломор», а иногда и «Север». Днем, особенно при посетителях, доставал папиросы покрупнее. Собираясь на заседание или, скажем, на конференцию, брал из этого ящика и клал в карман только «Казбек».

Он посмотрел на пачки, сдвинул их, поправил, чтобы лежали в полном порядке, из коробки «Наша марка» взял папиросу, закурил. С наслаждением вдыхал дым и размышлял: «К чертям все эти отношения… Надо пойти в обком к первому секретарю и объяснить. Но тогда… Еще чего доброго… Нет, нет, Щавелев — руководитель, с него пусть и спрашивают… А если что, скажу — выполнял распоряжения. Я подчиненный».

Стук в дверь прервал его размышления.

Грибанов медленно пошел по незнакомому, полуосвещенному коридору. Где-то наперебой тарахтели пишущие машинки. Вот здесь кричали по телефону. За той дверью — оживленный разговор, пересыпанный смехом. Кто-то выбежал из угловой комнаты и, шурша гранками, скрылся в другом кабинете.

Вот она, редакционная трудовая суета! Павел почувствовал, как сильно забилось его сердце.

Он шагал, читая таблички, прибитые к дверям: «Сельскохозяйственный отдел», «Отдел писем трудящихся», «Отдел промышленности и транспорта». Решил зайти в «Отдел информации» и «культуры и быта». Открыл дверь — большая комната, в ней много столов, но все они свободны. Только у крайнего, справа, двое мужчин. Один сидел нормально, как положено, на стуле, а другой — на краю стола. Первый был довольно молодой, но уже лысоватый, в сером коверкотовом костюме. Другой — смуглый, на голове — копна черных кудрей, похожих на клубок тонкой спутанной проволоки.

Мужчины над чем-то смеялись, но когда Грибанов переступил порог комнаты, сразу смолкли. Сидевший на столе вскочил и виновато заулыбался:

— К нам?

— Мне к редактору.

— Это прямо, туда, — махнул рукой лысоватый.

…В кабинете, за большим столом, Грибанов увидел редактора, белобрысого, с нездоровой полнотой мужчину, лет тридцати восьми. Голова острижена под машинку. Лицо обрюзгшее, веки воспаленные. Трудно было понять: то ли он не спал пять ночей, то ли сутки не просыпался.

— Грибанов, — представился Павел.

— А-а… Грибанов! — Редактор оторвался от рукописи, протянул руку и, улыбаясь, сказал: — Ряшков. Звонили мне, сообщали. Садитесь. Я — минуточку.

Закончив читать, он торопливо собрал листы, сложил их и внушительно проговорил:

— Видите, как тут у нас, вздохнуть некогда. Газета, она, брат…

Затем он закурил «Казбек», откинулся на спинку кресла и добавил:

— Значит, к нам. Ну и куда бы вам хотелось, в какой отдел? Или, как говорят, все зависит от места, условий и времени.

— Я… не знаю. В Москве рекомендовали зав. отделом.

— Москва — Москвой, а на месте виднее.

Замолчал, задумался. Глубоко затянувшись, он широко открывал рот и сразу выдыхал весь дым, будто выталкивал его из себя. Брови нахмурились, а глаза…

Что же они сейчас выражали, эти глаза? То ли большую озабоченность, то ли запрятанное недовольство? Павел недоумевал.

Зазвонил телефон. Ряшков взял трубку.

— Да, я. Что, что? Ну подождет, подумаешь. Дела у меня, понятно? — он сердито крикнул в трубку и бросил ее на рычаг.

— Вот эти жены… — посмотрел на Павла, улыбнулся. — Так, значит, начнем работать. Это хорошо. Свежие силы, помощь Москвы! Хорошо. Мы немножко… Да я сам, можно сказать, запарился. Я ведь не газетчик. — Он встал, прошелся по кабинету, резкими движениями плеч и рук поправил на себе пиджак, галстук. — Я человек науки. Но вот пришлось… Выдвинули. Работаю. Кручусь. А дело не простое, сами знаете. Как говорят, газету делать — не бочки катать. Замучила суетня да беготня.

— Суетня?.. Это плохо.

Редактор метнул на Павла взгляд.

— Понимаем. Хоть мы и провинциалы, но понимаем.

— Я тоже не москвич. С Урала.

— Гм… Ну что ж, возьмите анкетку и завтра заходите. Мы тут посоветуемся с товарищами… — Он замолчал, явно что-то не досказав. — Сейчас у меня… Словом, заходите. Начнем вместе работать. У нас дело пойдет.

…Аня в это время сидела на скамейке, недалеко от редакции, дожидаясь мужа. Увидев Павла, она вскочила и побежала к нему.

— Ну, как?

— Ничего. Редактор… дал вот анкету, велел зайти завтра.