Вера Панова: Мальчик и девочка

— Мне в апреле надо, — сказала девочка. — У меня в деревне тетя, она мне все равно что мать.

— Она ее воспитала, когда родители умерли, — сказала Таня.

— При чем тут тетя, — сказала диетсестра. — Объясните толком.

— Тетя строит дом, — сказала девочка. — И просит приехать вот именно в апреле. Помочь. Она письмо прислала. — И девочка показала письмо.

Диетсестра взяла письмо, персонал тоже стал читать, заглядывая через плечо.

«Приезжай, помоги, без тебя как без рук», — было написано в письме.

Девочка стояла такая смирненькая и смотрела пристально на читающих.

«Жду ответа, как соловей лета», — дочитала диетсестра и сказала с досадой:

— Вот непременно им надо тогда, когда нельзя! — Но тут же смягчилась: — Ну ладно уж, иди в апреле в виде исключения, раз она тебя воспитала.

И девочка вздохнула с облегчением и сказала:

— Спасибо!

— Обошлось, — сказала она Наде. — Разрешили отпуск в апреле.

— А дальше-то как? — спросила Надя.

— Писем больше не потребуется, — сказала девочка. — За это спасибо, а больше не потребуется. Время подойдет, просто уеду отсюда.

— Вот отчаянная стала, кто б мог подумать! — сказала Надя. — Какая была тихая и какая стала отчаянная.

— Ты мне свой паспорт дашь, как поеду, — сказала девочка.

— Только бы тут не узнали до апреля, — сказала Надя.

— Не узнают, — сказала девочка.

Она сидела в своем общежитии: двухэтажный опрятный дом на краю парка, дальше за ним хозяйственные постройки — кладовые, прачечная, гараж.

Жила она по-прежнему в комнате с Таней. У Тани над энергичным, подковкой, с опущенными углами ртом росли суровые темные усики. Росту маленького была, а плечи могучие. Глядела Таня хмуро, зря болтать не любила, в свободное время вышивала на пяльцах.

Вот и сейчас сидела она напротив девочки и вышивала, а девочка говорила ей:

— Будем жить в своем домике. И рядом лес. И речка. И море. Такое теплое, как тут. И все будет у нас как нельзя наилучшее.

— Пустяки говоришь, — отвечала Таня недовольным баском. — Где ты видела, чтоб и море, и лес, и речка, скажи, пожалуйста? Еще и домик! Домик-то откуда возьмешь?

— А мы тот дом, что тетя строит, обменяем на эти места. И заживем с моим мужем тут, — поддразнивала девочка.

— Откуда это у тебя уже и муж появился? — удивлялась Таня, а девочка говорила:

— Не может же такого быть, чтоб мужа не было. Будет и муж в свою очередь…

Зимой по вечерам девушки в общежитии собирались вместе и пели песни под Таниным руководством, хорошо пели, красиво.

У толстушки Тани лицо становилось вдохновенным, она поднимала глаза к потолку и пела, словно молилась:

Приходила к девушкам диетсестра в неизменном белом халате, говорила удовлетворенно:

— Вот какая у нас самодеятельность — на фестиваль послать не стыдно.

— А что, — говорила Таня, — вот если б у Кати пьяно получилось, какое требуется, то можно бы и на фестиваль.

И девочка пела с ними, но пела без удовольствия, и не интересно было ей, получится или не получится пиано у Кати. Поет веселое, а глаза безрадостные. Поет и вдруг смолкнет, задумавшись о своем.

Очнется и оглядится подозрительно: не заметил ли кто ее задумчивости.

Всех людей вокруг она подозревала, все ей казались соглядатаями, недоброжелателями.

— Ты чего, голова болит? — спросит Таня. Девочка вспыхнет, как спичка:

— Ничего у меня не болит! Почему это она заболит!

Диетсестра еще разок заглянула в комнату, чтобы послушать пение, девочка смотрит на нее с ненавистью.

— Так и ходит, так и смотрит! — ожесточенно рассказывает она потом почтарке Наде. — Так за каждым моим шагом и следит!

Хотя диетсестра на нее обращает внимания не больше, чем на других.

Пришел апрель. Тюльпаны цвели в горах и в парке, под окнами общежития. Окна уже открывали настежь.

Девочка собиралась в отпуск.

— Общественный чемодан у Кати, — сказала Таня. — Она последняя брала.

Катя принесла чемодан. Девочка укладывала в него свои вещи — лифчики, платьица, поставив чемодан на стол, повыше.

— На стул поставь, — сказала Таня. — Нехорошо чемодан на столе.

— Тебе нехорошо, а мне хорошо, — резко сказала девочка, и Таня удивилась — чего это она так?..

По аллее подъехало такси, из него вышли отдыхающие, их встречал затейник-эвакуатор.

— Добро пожаловать, — говорил он. — Откуда? Из Магнитогорска? Как там у вас в Магнитогорске?

— Здравствуйте, здравствуйте, старая знакомая! — обрадовался он женщине, которая в прошлом сезоне щеголяла на пляже в китайском халате. Опять, значит, к нам?