Вера Панова - Мальчик и девочка

— Я пройдусь, — сказал он матери и вышел из дому.

На улице он повстречал двух бывших своих одноклассниц.

— Как ты загорел! — сказала та, что когда-то говорила: «Тебя посылают в Крым, счастливый!»

— Поздравь, — сказала другая, — последний экзамен с плеч долой! Теперь уже скоро объявят, кто прошел по конкурсу, кто нет.

Два лица смотрели на мальчика — оживленные, сияющие.

— Поздравляю! — сказал мальчик.

И они ушли по улице, разговаривая о своих делах. Московская летняя улица — дома в лесах, зной, грохот, движение…

— А ребята что говорят? — спросил отец.

Они сидели за семейным ужином втроем, родители и их мальчик. Комната была чистая, с книжной полкой, с репродукцией Пикассо на стене.

— Одни завидуют, — ответил мальчик весело, — те, что хотели и не прошли. Другие рады, что их забраковали. А в общем-то все одобряют — что же тут возразишь, дело стоящее.

— Если б еще на прежних самолетах, — сказала мать, — а то десять тысяч метров и даже больше, представить себе только.

— Мама, десять тысяч метров — это пустяковая высота! — сказал мальчик.

— Ну да, пустяковая, много ты понимаешь, — сказала мать.

— Я вот о чем думаю, — сказал мальчик, — техника там все же трудная.

— Ничего, — сказал отец, — все в жизни трудно, справишься, малыш.

— Ну ясно справлюсь, — сказал мальчик, — только не сразу, конечно.

— Надя, посмотри, мне есть? — спросила девочка в окошечко.

На почте было пустовато, лето кончилось.

Надя терпеливо перебрала пачку писем на букву «О» и сказала:

— Пишет.

— Все пишет, — вздохнув, сказала девочка. — Пишет, никак дописать не может.

— Все они такие, — сказала Надя.

— Напишу еще раз все-таки, — сказала девочка. — Последний.

— Попробуй, — сказала Надя. — Только не стоят они того, уверяю тебя, не стоят.

Мальчик зашел в магазин подарков.

Переливались, играли бусы всех сортов и размеров; маршировали флаконы с духами; перевязанные лентами, лежали аккуратные, как пакеты с младенцами, подарочные наборы; шли табуны слонов; лежали поделки из кости, малахита, янтаря.

— Скажите, пожалуйста, — спросил мальчик у пожилой продавщицы, — сколько стоят вот эти клипсы?

— Цена написана, посмотрите сами, — ответила продавщица.

Мальчик посмотрел сам, отошел…

Был осенний вечер. Фонари расплывались в тумане.

Мальчик стоял с приятелем.

— Зайдем, выпьем пива? — предложил приятель.

Мальчик достал из кармана горсть монет, посмотрел на них и сказал с горечью:

— Зайдем, на пиво хватит…

Девочка шла к Наде.

Стоял ноябрь. В парке на голых акациях связками висели большие черные стручки. Ветер перебирал их, они шуршали и позванивали высохшими семечками.

Длинные мутные волны, завиваясь и пенясь, заливали берег до самой балюстрады. Тучи сползали по горам лохмотьями черного дыма.

Надя жила в маленьком домике на горе.

Девочка сидела на Надиной кровати и беззвучно плакала, утирая слезы уголком головного платка.

— Что теперь делать? — шептала она.

— Раньше думать надо было, — сказала Надя угрюмо.

— Все узнают, — шептала девочка. — Все будут говорить…

— Вовремя надо было спохватиться, — сказала Надя. — Теперь хоть плачь, хоть криком кричи на весь свет — ничего не поможет.

Еще она сказала:

— Надо же.

И еще:

— Так уж он тебе понравился?

— Понравился, — всхлипнула девочка.

— И неужели ты ему не напишешь? — спросила Надя. — Как же так?!

Но тут девочка поднялась и стала такая гордая, горько-замкнутая.

— А что это поможет? — сказала она. — Только стыда больше. Когда он ни словечка даже не написал, исчез и все… Ладно, пусть так: он — сам, я — сама…

Длинные мутные волны заливали берег до самой балюстрады. Тучи ползли по горам лохмотьями черного дыма.

Мглистый, промозглый спускался вечер.

Ударил утренний мороз, и враз свалились с орешины ее красивые крупные листья, все до единого, легли кругом на землю и на ту скамью. И выступил, точно выбежал, гипсовый лыжник, прыгающий с трамплина.

Перед стеклянной дверью в пустую столовую диетсестра в белом халате стояла среди персонала и ответственным голосом спрашивала:

— А ты когда пойдешь в отпуск?

— Я пойду, пожалуй, в декабре, — ответила толстуха Таня, соседка девочки по общежитию.

— Можно в декабре, а можно и в январе, так что выбирай, — сказала диетсестра.

— В декабре мне лучше, — сказала Таня.

— А мне надо в апреле, — сказала девочка.

— В апреле нельзя, — сказала диетсестра. — Можно в декабре и можно в январе.