Олег Кириллов - ВСЕ НА ЗЕМЛЕ

И этого ждал Эдька, поэтому молча перебрался на другое сиденье. Ах, какое прелестное место. Удружил товарищ Коленьков. Можно подремать. Всем своим видом Эдька демонстрировал полнейшую удовлетворенность и даже глаза прикрыл.

А нервы у Коленькова что надо. Другой бы от такой наглости взорвался сразу, а этому хоть бы что. И Эдьке вдруг стало совсем неохота дразнить начальника, потому что ночка у него, по его, Эдькиной, милости, была не из самых спокойных. Времени и так на изыскания мало, а вот теперь он и сегодняшний день потеряет. И вообще Эдька, на месте Коленькова, за такие штуки шею мылил бы.

С понятным любопытством Эдька разглядывал теперь дорогу. Рыжая вода стыла по краям бревенчатого настила. Когда машина взбиралась на очередную его секцию, болото наступало, захлестывало дорогу. Теперь Эдьке стало ясно, что подразумевали жители Яковлева под словом «прорва». Где-то здесь ухнула в болото машина лэповцев, о которой до сих пор тужит Иван Лукич. Кстати, как Коленьков нашел его в селе? Ивана Лукича не было. А-а-а, наверное по вездеходу определил место ночлега.

Таяли легкие льдинки на поверхности прорвы. Градуса два есть уже. Это только цветики. А вот в октябре завьюжит. Здесь зимы ранние.

Что же теперь с ним будет? Выгонят наверняка. Придется одному добираться до дома. А теть Лида потом приедет, станет рассказывать подробности. Отец будет сидеть и слушать, а голова опущена, как всегда бывает, когда ему неприятно. А после пойдет на крыльцо курить, и даже в комнате будет слышно, как он тяжело вздыхает. И это хуже всего, когда он просто вздыхает, потому что гораздо лучше, если б он выругался. А он просто молчит. А мать уходит в комнату наверху, где зимой хранятся веники для бани, вязанки лука, мешочки с горохом и фасолью, а летом стоит родительская кровать, она уходит туда и не показывается очень долго, а после этого лицо у нее заплаканное и она почему-то не смотрит сыну в глаза, будто ей стыдно за что-то. И в доме в такие минуты стоит тягостная атмосфера несчастья. А впрочем, разве может быть несчастье, если он вернется домой? Отец только и думает об этом. Просто он сильный и не хочет признаться, как тяжело ему без сына. Когда провожал, даже не поцеловал, хотя Эдька видел, как ему этого хочется. Просто прижал его голову к щеке и держал так долго-долго. А потом Эдька обнаружил в кармане пиджака совсем незапланированную и неучтенную пятидесятирублевку. И это тоже отец. Потому что ему стыдно чем-то другим обнаружить свою любовь. Разве можно подумать, что он не будет рад его приезду? Чепуха!

И все ж — это не тот приезд. Чем похвалишься? Можно, конечно, попросить теть Лиду не говорить о его подвигах, но это унизительно. Как она о нем подумает? Скорее всего, скажет: «Не Рокотов ты, племянник…

Нет в тебе нашей гордости, прямоты, умения не гнуться в обстоятельствах». А это будет еще хуже, чем отцовское молчание.

А ведь он никому не хотел зла. Просто все так нескладно получается. Отец с детства учил: не говори дурных слов о человеке за глаза. Так и поступал. Говорил Коленькову в лицо все, что думал о нем. Плохо. Сам чувствовал, что плохо. Не говорить? Тогда что? Со злом, с ошибками людей нельзя мириться. Надо помогать людям их исправлять. Он надеялся, что поможет Виктору Андреевичу своей прямотой, потому что скажет ему то, что думают все и не скажет никто. Так где же истина? Теть Лида как-то сказала, что надо быть терпимее к людям, уметь прощать слабости, быть как-то дипломатичнее. Так, значит, пусть с Любимовым поступают несправедливо? Закрыть на это глаза? А «дипломатичнее» — это значит, если по-простому, то не лезь, куда тебя не просят. И еще равнозначнее: наше дело сторона, а начальству виднее, у него голова и зарплата большие. А если б он не был прямым и честным с Коленьковым, разве навяз бы он ему как лишний пуд за плечами? Да никогда. Были бы у них простецкие отношения, потому что есть теть Лида. А он отказался быть у начальства в любимчиках. И вот теперь придется вещички собирать. Чепуха… Знал про исход, еще когда замышлял поездку на танцы. Даже гордился тем, что может так рискнуть. А теперь ищет оправданий? Может, кинуться на Коленькова с обвинениями в пристрастности? Да нет, подло это. Никто не упрекнет, а на душе будет гадко. Не годится. Надо и расставаться без истерик.

Почему молчит Коленьков? На его, Эдькин, характер уже б проявил себя. Ну, не выматерился, так хотя бы сказал: «Сегодня же и отправим!» Или: «Черт меня дернул с тобой связываться…» Все было бы предельно ясно. А так сиди и думай: какой психологический прием он к тебе применит? Впрочем, воспитывать уже не будут. Раз Коленьков знает, что об этом чепе экспедиция в курсе, для него это сигнал к действию.