Олег Кириллов - ВСЕ НА ЗЕМЛЕ

— Обмен документов партийных… Понимаешь, мы плохо провели это дело. Очень плохо. Формально, если хочешь. Не было серьезного разговора в первичных организациях. Виноват и я, каюсь… Тоже член бюро райкома. Не подсказал тебе вовремя. Ладно, тут пускай. Но ведь все знают, что ты большую часть своего времени отдаешь делам комбината. А есть еще район. Перед уборкой надо было собрать руководителей, секретарей парткомов… Тебе перед ними выступить. А выступил Михайлов. Не тот калибр, понимаешь… То, что я говорю, это, брат, на нюансах. Можешь признать, можешь — нет. Хорошо с тобой работать, Володя… Нравится мне в тебе то, что без оглядки берешь на себя ответственность. Или решаешь сразу, или отказываешь. Это деловая позиция, и люди ее видят. В твоем активе это. А вот с карьером возня — это другое. Почему первый секретарь райкома партии работает «мыслителем» у Дорошина? Молчишь? Слушай, ты меня правильно пойми, я как старший брат тебе говорю. Возраст у меня для этого подходящий. И опыт тоже. Все ступени прошел.

Рокотов не глядел на него. Веточкой с засохшими листками похлопывал себя по туфле.

— И еще вот что, Володя… Позволь как товарищу твоему доброму предостеречь… Как же ты с женой Михайлова связался? Слушай, неудобное это дело. Плохо кончится. И для тебя, и для него. Сейчас в городе кое-кто начинает на этом политику строить. А если до Дмитрия Васильича дойдет? А он в позу? И камень на камень, а? Тут не искрой обойдешься. Тут, брат, о другом дело встанет. Ты подумай.

Вот и все. Гуторов знает. Значит, уже и разговоры пошли. Что же ты теперь делать будешь, товарищ Рокотов? Как поступишь? Или в кусты побежишь прятаться? Или прямо скажешь хотя бы тому же Михайлову: прости, мол, виноват. Совратил твою жену… Подлец я. Вот так, товарищ Рокотов. А как ты будешь выглядеть, если скажешь кому-нибудь, что Жанна тебе безразлична уже давно, что любишь ты другую, а с ней флиртуешь потому, что та, которой ты предложил руку и сердце, послала тебя к черту? Вот была бы картинка, если б ты что-либо подобное пытался объяснить людям.

Гуторов ждет хоть одного твоего слова. Он честно высказал тебе свои мысли. Он опасается за тебя. Он тебе друг. А ты признаваться не любишь. Ты ведь сам привык быть судьей.

— Ладно… Спасибо за правду… — Рокотов едва разомкнул губы, чтобы процедить эти слова.

Тяжело и стыдно, будто уворовал что-то и тебя поймали на месте преступления. Ах, как легко и просто прикрывать все такими словами, как «любовь», «не мог иначе». Слова, слова. А поступать надо честно, потому что иначе стыдно перед самим собой. С того дня, как был он с Жанной у озера, потерял Рокотов уверенность в себе. Жил в ожидании неминуемых событий, которые должны в корне переменить его жизнь. И вот теперь наступает пора платить по всем счетам.

Возвращались они молча. Рокотов гнал машину так, что газик швыряло из стороны в сторону на ухабах. Гуторов сидел рядом, иногда поглядывая на него. У самого города сказал:

— А обижаться на меня тебе не стоит. Информировать кого-либо о твоих просчетах не собираюсь… Не так воспитан. Где могу — пресекаю болтовню. И готов кому угодно сказать, что твои деловые качества соответствуют тому высокому партийному посту, который тебе доверили. Однако как человек, как коммунист и товарищ твой не могу молчать… Сказал все, как думаю. А враг я тебе или друг — решай сам.

— К дому? — спросил Рокотов.

— Да… Надо хоть перекусить. В три часа обещал быть в «Коммунаре».

Попрощались сухо. Рокотов развернул газик прямо на площади и снова двинул на трассу. Во время езды думалось легче. Да, надо знать, как поступить, чтобы снова обрести уверенность. Он не создан для двойной психологии. Или — или. И дальше так нельзя. Сегодня же он решит все как надо. Тогда придется проситься с этой работы. Ведь будет открытый скандал. Каково Михайлову, если от него уйдет жена? Значит, так… Сегодня он решает все с Жанной, а завтра с утра едет в обком партии. На прием к Михаилу Николаевичу. Скрывать ничего не будет. Если нужно, готов сказать обо всем на бюро обкома. Надо уметь платить за ошибки. И тогда все сразу станет на свои места. Все будет ясно и четко. И не надо будет опасаться неизвестного и предстоящих объяснений. Да-да… Надо определяться немедленно. Сейчас он позвонит Жанне… Совсем не надо ждать вечера. Именно сейчас поговорить с ней. У библиотеки есть автомат… Оттуда он позвонит.

Он долго искал двухкопеечную монету… Нашел. Как же раньше эти монетки он хранил. Теперь надобность в телефоне-автомате отпала. Есть служебный и домашний телефон. Быстро люди привыкают к удобствам. И очень трудно от них отвыкают.