Л. Пантелеев - Том 3. Рассказы. Воспоминания. Пьесы

Офицер (стучит кулаком по столу) . Ну, говорить! Бистро! Я слушать тебя. Где она?

Марья. Тут она… близко.

Офицер. Где?

Марья. Тут, одним словом… в одном доме… около колодца.

Офицер. Как?

Марья. Говорю, тут они, партизаны-то, по ночам собираются в одном доме. Слыхала, будто и Дуня там тоже бывает. Идем, одевайся, я тебе покажу.

Офицер (набрасывает на плечи шинель) . Как ты сказать? У колёдца?

Марья. Да, да, у колодца. Идем, покажу тебе. Только ты не один иди. Ты солдат с собой ваших побольше возьми. Всех, какие есть, бери…

Офицер (задумавшись) . Гм… Зольдат? О, найн. Нет! (Сбрасывает шинель.) Мы будем делать с тобой так. Ти бистро тихонько идет туда один. Все узнавать и приходить сказать мне.

Марья (смущенно) . Это как же одна? Почему одна?

Офицер (нетерпеливо) . Да, да, я уже тебе сказать. Ходи осторожно… так… без всякий деля. Смотри туда-сюда… Сколько там имеет быть человек… кто там есть. И все приходи рассказать мне.

Марья (подумала, одевается) . Ну что ж, ладно…

С охапкой соломы появляется Михайла.

Михайла (застревая в дверях) . О! На! баба! Ты куда это собралась?

Офицер. Ну, ну, бистро!

Михайла. Ты куда, я говорю?

Марья (не смотрит на него) . К Минаевым я… за молоком.

Офицер. Да, да, молёко… (Михайле.) Ты! Слюшать! Принеси… это… еще солёма!

Михайла (растерянно чешет затылок) . Еще? Гм… Ну что ж, можно и еще. (Испуганно поглядывая на Марью, выходит.)

Офицер (Марье) . Ну! Бегом! Я буду ждать.

Марья (набрасывает на голову платок) . Ладно… (Уходит.)

Офицер, волнуясь и нервничая, ходит по комнате, посвистывает, смеется, потирает руки. Прислонившись спиной к печке, потягивается, громко зевает. Возвращается Марья.

Офицер. Что?!

Марья. Да не пускает.

Офицер. Кто не пускать?

Марья. Да ваш часовой не пускает. Орет чего-то. Меня чуть ружьем, сволочь, не запорол…

Офицер. А, глюпости! Идем, я сказать ему. (Идет к выходу.)

Марья (садится на скамеечку, разувается.) Ладно, иди, ваше благородие. А я – сейчас. Переобуюсь только.

Офицер. Что?

Марья. Переобуюсь, говорю. Валенки надену. Снегу на дворе много.

Офицер. А! Ну, бистро! (Уходит.)

Марья (поднимается, громким шепотом) . Дуня!

Дуня (выглядывая с печи) . Да?

Марья (сбрасывая с себя зипун) . Быстро – одевайся.

Дуня спрыгнула с печки, сняла с себя белый полушубок, старуха – свой зипун.

Дуня (переодеваясь) . Ох, бабушка, милая… Знаешь, ведь я его убить хотела… Только вас пожалела.

Марья. Полно ты… Нас жалеть.

Дуня. Нет, уж бить так бить. Будем бить оптом, всех сразу.

Марья. Ладно, молчи. Беги в сени скорей. Там темно. Он не узнает.

Дуня (обнимает ее, звонко целует) . Ну, бабуся… золотце мое… спасибо…

Марья (отталкивает ее) . Да ну тебя! Беги!.. Живо! (Кидает на печь Лунину одежду.) Стой! Подсади меня! (Лезет на печь. Дуня ей помогает.) Ну, и – беги! Прощай!

Дуня. Увидимся еще, бабушка… Скоро!

Дуня заметила на столе пистолет обер-лейтенанта, взяла его, потом раздумала, вынула из пистолета обойму, а пистолет положила обратно на стол. Все это очень быстро.

Шаги и голоса. Дуня метнулась к дверям, потом нагнулась, надевает валенок. Появляются – Михайла с охапкой соломы, за ним офицер. Михайла узнал Дуню, отпрянул.

Офицер. Ну, всё польний порядок. Ты можешь ходить, я сказаль.

Михайла (загораживая от него Дуню) . Ну, иди, иди, чего ковыряешься!..

Дуня (глухо) . Иду, иду. (Запахнувшись в Марьин зипун, юркнула в сени.)

Офицер подходит к столу, замечает пистолет, прячет в карман. Михайла, бросив на пол солому, вытирает вспотевший лоб, озирается – где же Марья?

Офицер. Ты что? А?

Михайла. Устал.

Офицер. Усталь? (Усмехнулся.) Солёма тяжелый?

Михайла. Ох, тяжелая! (Озирается.) Раньше-то она, ваше благородие, словно бы и полегче была, солома-то… А нынче… (Про себя.) Куда ж это Марья девалась?

Офицер. Твоя жена – умный женчина.