Исаак Бабель - Том 4. Письма, А. Н. Пирожкова. Семь лет с Бабелем

Любящий вас И. Б.

Киев, 24/III-31

24 марта 1931 г.,

Киев

Незабываемые земляки. Вернулся из Макарова в Киев. Собираюсь в Москву и Молодёново. Я не доволен поездкой. В том рабочем и сосредоточенном состоянии, в каком я находился, мне трогаться с места не следовало — а то получилась бессмыслица: из-за передвижений (по нынешнему времени мучительных) я не работал, из-за желания работать не передвигался как следует. Вышло ни то ни се. Придется наверстывать в Молодёнове. От родни стационарные, неутешительные сведения, только дщерь веселится. Впрочем, от Жени вот уже месяц как нет писем. С тем до скорого свидания.

Ваш И. Б.

Киев, 24/III-31

24 марта 1931 г.,

Киев

Милая и достолюбезнейшая сердцу моему А. Г. Вернулся из Макарова и с упоением думаю о возвращении к молодёновскому очагу. Путешествие мое во всех смыслах неудачное и бессмысленное. В том рабочем состоянии, в каком я был, мне нельзя было трогаться с места — а так наломался только; из-за необходимости работать не увидел того, что хотел, благодаря неудобным (до мучительства) передвижениям не смог работать. Я не помню в своей жизни поры, когда я был бы так мрачен, как теперь. Вся надежда — на бальзам молодёновского заточения. Рассчитываю выехать отсюда через несколько дней — так что корреспонденцию, буде таковая имеется, пересылать не надо. Привет доценту и вице-скульптору — поклон с любовью.

И. Б.

Молодёново, 14/IV-1931 г.

14 апреля 1931 г.,

Молодёново

Дорогие домашние хозяйки и их домашние хозяева.

Как всегда, когда в дело замешан Яшка Охотников, отъезд мой совершился с большими волнениями и скоропостижно.

В довершение бед у меня очень болела голова — и я не смог с вами попрощаться. Так как мне шутить и прохлаждаться больше нельзя, то я, наверно, посижу здесь по-настоящему. Может, приеду на день, на два в Москву за продовольствием, но вас бы я хотел видеть в Молодёнове.

Из-за этой дурацкой поездки дела мои пришли в такое расстройство, дел так много, что я еще и на завод не выходил. Позвоню вам в ближайшие дни. Пыл мой на будущей неделе остынет — и я очень бы хотел, чтобы вы приехали.

Привет Танюше и Вере.

И. Б.

<24 мая 1931 г.,

Молодёново>

<...> День 22-го провел за городом на даче у Алексея Максимовича. Встретились мы с прежней любовью. Впечатления так сложны, что вот до сих пор не разберусь. Но старик, конечно, такой — какого другого в мире нет <...>.

И.

Молодёново, 25/V-31

25 мая 1931 г.,

Молодёново

Chere Lou [47] Дорогая Лу ( фр .). . Дни мои в Москве так «уплотнены» и трудны, общение с «нужными» людьми (все еще нужными) так мучительны, что к горлу подкатывает иногда отчаяние и бешенство, от которого только и бежать в дремучие леса да в келью. Вчера на душе так было худо, что я воспользовался первым случаем и, не собрав даже необходимого количества папирос, — исчез. Впрочем, и здесь теперь много людей — свадьба, много пьяных и прочее. Но вот нужных людей нет.

Завтра пойду к Лавровой и потом позвоню вам по телефону, обо всем договоримся.

Ваш И. Б.

<17 июня 1931 г.,

Москва>

<... > По отзывам — сочиняю я теперь лучше, чем раньше, — так что слова твоего Слонима относятся к прошлому и для меня значения не имеют. Впрочем — надо мне отдать справедливость — к критике, хвалебной и ругательной — я отношусь с полным самообладанием и знаю ей цену — чаще всего цена ей пятак <...>.

И.

<3 июля 1931 г.,

Молодёново>

<...> Я здесь сразу отошел после Москвы и работаю с прежним упоением. Мне пришлось сдать кое-какие рукописи, но редакторы требуют добавления; они правы, рассказы слишком злободневны, и для того, чтобы печататься — надо бы подбавить современного материала — что я и делаю теперь. Правы-то редакторы правы, настала пора и вперед заглядывать, а не только на ближайшие две недели, но мне-то усилие большое надо сделать, для того чтобы превозмочь все нарастающее нетерпение. Я счастлив тем, что у меня есть два щита от бед — работа, которую я люблю, и Молодёново, моя крепость <...>.

И.

6/VII-31

6 июля 1931 г.,

<���Молодёново>