Юрий Смолич - Избранное в 2 томах. Том 2. Театр неизвестного актера. Они не прошли

— Нет, — печально вздохнул Князьковский и свободной рукой вытер пот со лба.

— Жаль, — вздохнул и хиромант, — а то это было бы ясно вам даже и без моей помощи. Логарифм трех, гипотенуза и биссектриса, а потом и пермутасьон из «м» по «н» элементов, потом аранжеман етцетера. Цифры семь как не бывало, — это ваша судьба. Обычный научный вывод, без всякой мистики или там каких-либо религиозных предрассудков. Ведь бога нет, товарищ командир?

— Нет! — обрадовался Князьковский. — А хиромантия разве не религиозный дурман?

— Революционные хироманты, — пожал плечами предсказатель, — в бога не верят. Победоносная пролетарская революция отделила хиромантию от религии и передала ее науке. И победа будет только за человеческим разумом.

— Да, да! — радостно подтвердил Князьковский и облегченно вздохнул.

— Вот видите, — уже весело воскликнул хиромант. — И я занимаюсь здесь практикой с научной целью и с разрешения агитпросвета при вашем штабе. — Он вытащил из кармана френча бумажку и положил ее перед командиром бронепоезда.

Документ за подписью самого начальника штаба, ссылаясь на необходимость разоблачения религиозного дурмана, разрешал предъявителю его читать лекции на тему о факирах, гипнотизерах и хиромантах, а также за умеренную плату давать консультацию всем желающим. Предъявителя сего документа запрещалось уплотнять, а его вещи не подлежали реквизиции; ходить по городу ему разрешалось и после семи часов вечера, а всем учреждениям и организациям предлагалось оказывать содействие.

— Так вот, — сказал хиромант, дождавшись, пока матрос дочитает удостоверение до конца, — как говорит наука, парабола вашей жизни отчетливо гиперболична. Но означает нонсенс. Имперфектум и плюсквамперфектум…

— Плюс ко мне что?

— Плюсквамперфектум. Закон Ома, Паскаля и Архимеда. Вам ясно?

— Малость не пойму. Какой, говорите, закон?

Хиромант перегнулся через стол и взглянул матросу прямо в глаза тяжелым взглядом гипнотизера.

— Я имел в виду ту победу, о которой вы спрашиваете меня. А вы имеете в виду легендарного канонира, который ежедневно своими четырьмя выстрелами разрушает самые важные ваши военные объекты. Компренэ?

Холодный пот снова обильно покрыл лоб Князьковского. О приказе выявить и уничтожить огневую точку знал только штаб, только комдив да начальник штаба, и больше никто.

— Да вы не отчаивайтесь, — успокаивающе похлопал хиромант матроса по загрубевшей ладони, — судьба человека зависит только от созвездия, под которым ему было суждено родиться, и знание астральных тайн дает возможность предупреждать несчастья и идти счастью навстречу. Год, месяц и день! Астральное число! Важно — где, когда и в какой час начать дело. В каком направлении и когда вы собираетесь выезжать в порученный вам рейс?

Князьковский тяжело поднялся и отодвинул ногой скрипучий табурет.

— Вот что, — сказал он глухо, будто из потустороннего астрального мира, — ты, братишка, поедешь вместе со мной в этот рейс на моем бронепоезде и догадаешь там мне до конца. Победю я чи не победю. Ежели выйдет, что не победю, значит пропадем вместе. Но смерть за революцию и для тебя, ежели ты революционный хиромант, это почетный конец доблестной пролетарской жизни. Коли выйдет, что победю, — нам с тобой обоим будет почет и благодарность от революции. А тебе отдельно можно выписать и специальную благодарность за подписью самого поарма. Но если соврешь и наука твоя окажется никудышной — в расход, и ваших нет! Идем!

— Куда? — побледнел хиромант.

— В экипаж бронепоезда «Верный». На время рейса я зачислю тебя на красноармейский паек. Но времени и направления отбытия я тебе сказать не могу, потому, сам понимаешь, браток, военная тайна и секретный приказ. Барахлишко брать не нужно. Пошли!

— Позвольте… — уже совсем очумел хиромант, — но ведь согласно этого удостоверения мои вещи и квартира освобождаются от реквизиции, а я сам…

— Твоя квартира и барахло, — хмуро отрубил Князьковский, — реквизиции не подлежат, это точно. А про тебя персонально в удостоверении ничегошеньки не прописано, окромя как право ходить по улицам после семи. А впрочем, — Князьковский сразу же сменил гнев на милость и, весело подмигивая, потянул наган из кобуры, — я ж тебе, братишка, добровольно предлагаю…

На другой день после полудня бронепоезд «Верный» отбыл в рейс. Таинственных выстрелов в тот день не было. Не было их и на следующий день. Это были первые два спокойных дня без непременных четырех таинственных выстрелов.