Ольга Туманова - Обо всем и еще кое о чем

- Да дурдом! Ну, что ты хочешь от совдепии! Не расстраивайся. Помнишь, как мы туда ездили? - Юрий Федорович кивнул куда-то в сторону и, не отрывая взгляда от дороги, потянулся к Наталье Павловне и чмокнул ее в висок.

Наталья Павловна не помнила, но, чтобы не обидеть, кивнула согласно головой. Ей было приятно, что Юрий Федорович помнит какие-то их даты, памятные места, которые в ее памяти не удержались. Впрочем, возможно, у него просто профессиональная память.

Юрий Федорович включил приемник, послышался характерный говор Горбачева, Наталья Павловна поморщилась, но возразить не успела, Юрий Федорович уже крутил ручку настройки. В машине раздался треск, свист. Юрий Федорович посмотрел на Наталью Павловну и кивнул на приемник:

- День рождения в тот же день, что у меня. Ну, точно, как я. Ничего не делает, только языком болтает, - и хмыкнул, довольный. В машине раздались звуки фортепьяно. - Потянули кота за хвост.

- Оставь, - попросила Наталья Павловна.

Юрий Федорович поморщился, но спорить не стал.

Наталья Павловна прикрыла глаза, и по салону машины, и дальше - по траве, по кроне деревьев, по тропинкам сопки струилась тоска Рахманинова по светлой прекрасной России.

Юрий Федорович вышел из машины, раскрыл перед Натальей Павловной дверцу: "Дыши!", достал из багажника кирпичи, шампуры, стал собирать хворост.

Наталья Павловна ступила на землю, потянулась к хворостинке.

- Куда?! - прикрикнул Юрий Федорович. - Ну-ка, сядь в машину. В туфельках! На болото! Не болела давно? Сам все сделаю. Сиди и дыши.

Наталья Павловна выключила затараторивший приемник.

В лесу было тихо-тихо. И только шелест сухой листвы... шелест шин далеких машин... И, словно бормоча заклинание, затрещал тихонечко хворост. И потянулся дымок костра, поплыл вкусный запах жаренины.

И так спокойно, и так ясно было в мире...

- Ну, отдохнула? - спросил Юрий Федорович, остановив машину у подъезда. Спать хорошо будешь? Ну, спи спокойно, - и потянулся, чмокнул Наталью Павловну в щеку.

Спать спокойно иногда и обидно, подумалось Наталье Павловне, но развивать тему она не стала, молча пошла к подъезду.

- А, тушенку-то! - Юрий Федорович выскочил из машины, достал из багажника сетку с банками.

- Да куда ты мне таскаешь столько? - спросила Наталья Павловна, прикидывая, что в сетке банок двадцать, не меньше.

- На черный день. Пригодится, - ворчливо ответил Юрий Федорович, продолжая копаться в багажнике.

- Ты со мной расстаться собрался? - зачем-то спросила Наталья Павловна. Она не думала, что Юрий Федорович хочет с ней расстаться.

- Сдурела? - Юрий Федорович выпрямился. - Я тебя никогда не брошу. Даже мыслей таких не держи. Это на черные времена.

- Ну, счастливо, - сказала Наталья Павловна и пошла к подъезду, думая, не устроить ли ей грандиозную уборку квартиры.

Юрий Федорович подъехал к общежитию технологического техникума, где, в пятой комнате, в любое время можно купить спиртное. Кивнул головой милиционеру с лычками сержанта (у техникума "паслась" по очереди одна и та же троица) и, на ходу, протянул десятку. У новичков, что правил не знали и не платили "дань", спиртное на выходе отбирали, требовали документы, грозились призвать к ответу за скупку краденого и прочая ахинея. Если учесть, что об этом живительном роднике знал, практически, весь город со всеми своими окрестностями, фантазии не хватает представить, какие суммы получают здесь скромные советские сержанты нищей милиции нищей страны.

Ближе к дому, Юрий Федорович ехал лихо, на спидометр не поглядывал и, подъезжая к повороту на аэропорт, уже знал, что за углом стоит гаишник. И тот шел к нему, деловито потряхивая ведомостью. Юрий Федорович молча протянул десятку.

- Мало, - развязно сказал ушастый сержант с конопушками по всей морде и наполовину сломанным передним зубом, не иначе как след детского увлечения хоккеем. - Это в ведомость. А надо еще детишкам на молочишко.

Юрий Федорович связываться не стал, молча протянул вторую десятку: эта пакость запишет номер и настрочит кляузу - за год до отставки рисковать не хотелось. Завтра надо после обеда вырваться, крутануться по городу - зарплаты хватает только на милицию.

Звягинцев открыл дверь квартиры, и густо пахнуло наваристым борщом. Юрий Федорович сытно улыбнулся - пожалуй, ничто в жизни он не любит как этот запах. В приоткрытую дверь большой комнаты виден стул, на нем аккуратно уложены отутюженные брюки, на спинке висит свежая рубашка, топорщится накрахмаленный воротничок. Подумал: козочка бы отутюжила после крика, брюками да по морде. И хмыкнул, довольный, и, не разуваясь, прошел на кухню, зачерпнул половником из кастрюли еще неостывший борщ, с наслаждением проглотил щедро приправленное зеленью варево.