Иван Тургенев - Гамлет и Дон-Кихот

Одно из основных положений статьи, принадлежащее исключительно Тургеневу, это мысль об отношении толпы, массы к Гамлету и Дон-Кихоту. Гамлеты, утверждает Тургенев, не могут вести за собой массу, они ей ничего не дают, "они одиноки, а потому бесплодны". Это заключение, справедливое по отношению к "лишним людям" эпохи Тургенева, не вытекает, однако, из трагедии Шекспира. И Тургенев допускает натяжку, объявляя высокопоставленного придворного, приближенного короля и королевы Полония "представителем массы перед Гамлетом". С другой стороны, в конце статьи в связи с образом Горацио указывается: "Одна из важнейших заслуг Гамлетов состоит в том, что они образуют и развивают людей, подобных Горацию..." и т. д. (с. 346), что подрывает утверждение о "коренной бесполезности" Гамлетов. В этом заключается одно из противоречий статьи, связанных с тем внутренним родством с "Гамлетами" своего времени, которое ощущал Тургенев, искренне стремившийся обличить и осудить их {См.: Горнфельд А. Г. Дон-Кихот и Гамлет (1913). - В его кн.: Боевые отклики на мирные темы. Л., 1924, с. 19-20, 22}.

В противоположность Гамлетам Дон-Кихоты, утверждает Тургенев, способны повести за собой массу, хотя сначала она и глумится над ними и преследует их. "Великое, всемирно-историческое свойство" массы, залог прогресса в том-то и со стоит, что она способна на "бескорыстный энтузиазм", способна "беззаветно веруя", следовать за Дон-Кихотами. Без Дон-Кихотов, утверждает писатель, "не подвигалось бы вперед человечество...". В то же время Тургенев считает Дон-Кихотов безумцами, которые при всем своем благородстве и самоотверженности бессильны найти истину, сражаются с ветряными мельницами вместо великанов, умирают за несуществующую Дульцинею. Но истина, полагает Тургенев, вообще скрыта от людей, и судьбы истории не имеют ничего общею с целями, которые ставят перед собой Дон-Кихоты; оценивать людей можно лишь по их намерениям и поведению, а не по результатам: "... главное дело в искренности и силе самого убеждения..., а результат - в руке судеб". Поэтому и революционная деятельность определяется Тургеневым как "донкихотство", пусть даже облагороженное и идеализированное. В этом проявилось неверие писателя в возможность близкого осуществления революционных целей. Но он не отрицал из-за этого необходимости борьбы, а, наоборот, призывал: "Нате дело вооружиться и бороться". И это возвышало его над современниками-либералами.

Социально-психологические типы, обозначенные Тургеневым именами Гамлета и Дон-Кихота, получили художественное воплощение во многих произведениях писателя от "Гамлета Щигровского уезда" до "Нови" {См. в комментариях к соответствующим произведениям - См. также: Левин Ю. Д. Статья И. С. Тургенева "Гамлет и Дон-Кихот". - В кн.: Н. А. Добролюбов. Статьи и материалы. Горький, 1965, с. 146-153; Шекспир и русская культура. М.; Л.: Наука, 1965, с. 464-467; Винникова И. А. И. С. Тургенев в шестидесятые годы. Саратов, 1965, с. 6-30; Курляндская Г. Б. Метод и стиль Тургенева-романиста. Тула, 1967, с. 6-46; Буданова Н.Ф. Роман "Новь" в свете тургеневской концепции Гамлета и Дон-Кихота. - Русская литература, 1969, э 2, с. 180-190; Опришко Е. Н. Преломление взглядов И. С. Тургенева на тип "лишнего человека" в статье "Гамлет и Дон-Кихот". - В кн.: Русская литература XIX-XX веков и вопросы ее типологии. Днепропетровск, 1975, с. 7-18.}. Наиболее полное воплощение тургеневской концепции Дон-Кихота представляет собою образ Инсарова в "Накануне" (1860).

Статья-речь Тургенева "Гамлет и Дон-Кихот", остро публицистическая по своему духу, вызвала немало самых разнородных откликов. Как отмечалось выше, выступление Тургенева 10(22) января 1860 г. было встречено овацией, которая, однако, объяснялась больше популярностью самого писателя, чем успехом его речи (об этом см. в воспоминаниях А. Д. Галахова - ИВ, 1892, т. XLVII, э 1, с. 141). Е. А. Штакеншнейдер записала в дневнике, что речь ей "не понравилась", и указывала на странность некоторых суждений Тургенева (например, сближение Санчо Пансы и Полония), а П. Л. Лавров, по ее свидетельству, говорил о речи: "Умно, очень умно построена, но парадокс на парадоксе" (Штакеншнейдер Е. А. Дневник и записки (1854-1886). М.; Л., 1934, с. 246). Сам Лавров писал впоследствии: "Его (Тургенева) возвышение Дон-Кихота - я это очень хорошо помню - показалось натянутым для публики и было большею частью отнесено к чему-то вроде литературного каприза" (Вестник Народной воли, 1884, э 2, с. 89). Недоумение и даже некоторая растерянность чувствуется в анонимном отзыве "Санкт-Петербургских ведомостей" о статье Тургенева. Рецензент недоумевал, чем вызваны необычайные суждения Тургенева, особенно о Дон-Кихоте; он пытался доказать, что Тургенев пристрастен, что Гамлет не эгоист и больше заслуживает сочувствия: "...мы гораздо более сочувствуем Гамлету и не смеем сравнивать с ним Дон-Кихота" (СПб Вед, 1860, э 60, 17 марта, с. 290). Еще большее непонимание обнаружил упомянутый выше А. Львов, посвятивший целую книжку доказательству того, что Тургенев неверно истолковал создания Шекспира и Сервантеса. Стремясь опровергнуть Тургенева, он утверждал, что Дон-Кихот сумасшедший и образ этот лишен нравственного смысла, а Гамлет - идеалист, недовольный окружающей жизнью и собою "вследствие вечного стремления к совершенству" (Львов А. Гамлет и Дон-Кихот и мнение о них И. С. Тургенева. СПб., 1862, с. 153).