Мошкин. Нет, угадай, угадай.
Шпуньдик (глядя ему прямо в глаза). Да ты... послушай, ты уж не жениться ли хочешь? Не женись, Миша, я тебе говорю!
Мошкин (смеясь). Не беспокойся, брат... В мои-то лета! А только ты угадал - у меня и то в доме свадьба.
Шпуньдик (указывая на стол). То-то я гляжу... Что за покупки такие? Кто ж это у тебя женится?
Мошкин. А вот погоди, я тебе - не теперь, теперь недосуг... а эдак вечерком, что ли, многое кое-что порасскажу. Ты удивишься, братец. Впрочем, в коротких словах можно, пожалуй, и теперь. Вот видишь ли, Филипп, вот это у меня гостиная, а я вот сам тут сплю... (Указывая на ширмы.) В других-то комнатах у меня воспитанница живет, сирота круглая. Ее-то вот я замуж и выдаю.
Шпуньдик. Воспитанница?
Мошкин. Да; то есть она, впрочем, девица благородная, титулярного советника Белова дочь; с покойницей ее матушкой я незадолго до смерти познакомился - и странный такой случай вышел. Удивительно, право, как это иногда бывает... точно, должно сознаться, судьбы неисповедимы! Надобно тебе сказать, Филипп, что я на этой квартире всего третий год живу; а Машина-то матушка с самой смерти мужа своего две маленькие комнаты здесь в четвертом этаже занимала; а умер он таки давненько. (Со вздохом.) Говорят, перед смертью ноги себе отморозил - посуди, каков удар? Старушка жила в крайней бедности; пенсия небольшая, кой-кто благотворил - плохие, знаешь, доходы. Вот я, брат, иду раз к себе по лестнице - а дело было зимой - дворник наплескал воды, да и не подтер, вода-то на ступеньках замерзла... (Вынимая табакерку.) Ты табак нюхаешь? Шпуньдик. Нет, спасибо.
Мошкин (сильно понюхав табаку). Вот иду я... Вдруг мне навстречу старушка, Машина-то мать; я с ней тогда еще знаком не был. Посторониться, что ли, она захотела, или уж такая задача вышла, только вдруг она как поскользнись, да навзничь, да и переломи себе ногу... Под себя, знаешь, эдак. (Встает, показывает Шпуньдику, как, и опять садится.) Посуди, брат, в ее лета, каково положение? Я, разумеется, тотчас ее поднял, позвал людей, снес ее в комнату, уложил, побежал за костоправом... Намучилась она, бедняжка - а уж дочь-то, господи боже мой! Вот с тех пор я и начал к ним ходить, да каждый день, каждый день... Полюбил их, ты не поверишь,- словно родных. Целые шесть месяцев вылежала старушка; ну наконец выздоровела, стала на ноги; да вдруг нелегкая ее дерни сходить в баню: опрятность, вишь, одолела; сходила, простудилась, похворала дня четыре, да богу душу и отдала. Похоронили мы ее на последние денежки... (Складывает руки крестом.) Ну, теперь посуди сам, Филипп, каково было положение дочери - а? Нет, скажи, а? Родных - никого. То есть, признаться сказать, есть у нее одна родственница, вдова, Пряжкина Екатерина - по отце тетка ей доводится; да у Пряжкиной у самой гроша нет за душой медного. Правда, в Конотопском уезде жил тогда, да и теперь, чай, не издох, матери ее двоюродный брат, Грач-Пехтеря, помещик, говорят, с достатком человек; я ему тотчас же после смерти старухи Беловой и написал, что, дескать, вот как, вот как; помогите, дескать, войдите; а он мне в ответ: "Всех-де нищих не накормишь; коли вас, мол, так состраданье разобрало, так возьмите ее к себе, а мне не до того". Что ж? Я-то ее и взял к себе. Она сперва долго не соглашалась... да я настоял. Что, я говорю, помилуйте? Что вы? Я старый человек, бездетный; я вас как родную дочь люблю. Куда же вы денетесь, помилуйте? не на улицу же вам идти. Притом же и покойница на смертном одре мне ее поручала... Ну, вот она и согласилась. Вот и живет она с тех пор у меня. А уж что за девушка, Филипп, кабы ты знал! Да ты ее увидишь... Вот посмотри, ты ее с первого взгляда полюбишь...
Шпуньдик. Верю тебе, Миша, верю... А за кого же ты ее замуж выдаешь?
Мошкин. А тоже за хорошего человека; за отличного молодого человека. И все это устроил твой покорный слуга. Я, брат, должен про себя сказать: я на судьбу жаловаться не могу; я счастлив, ей-богу, счастлив... не по заслугам.
Шпуньдик. А как его зовут, можно спросить?
Мошкин. Отчего же? конечно, можно. Дело совсем слажено; недели через две, бог даст, и свадьба. Вилицкий, Петр Ильич. Его Вилицким зовут. Он со мной в одном министерстве служит. Прекрасный молодой человек. В двадцать три года коллежский секретарь, на днях титулярный, и на виду.
Он далеко пойдет. Не богат он, точно, да что за беда! Малый с головой, работящий, скромный... Знакомства хорошие имеет. Он сегодня у меня обедает; впрочем, он почти каждый день у меня обедает,- только сегодня он хотел с собой привести одного своего приятеля, молодого тоже человека, но, знаешь, этакого... (Делает значительные движения.) Состоит при самой особе министра... ну, понимаешь...
Читать дальше