Иван Тургенев - Песнь торжествующей любви

Фабий намеревался тотчас после ужина объясниться с Муцием; но странный гость не возвратился к ужину. Тогда Фабий решил отсрочить разговор с Муцием до следующего дня - и оба супруга удалились в свою опочивальню.

9

Валерия скоро заснула; но Фабий заснуть не мог. В ночной тишине ему живее представлялось все виденное, все прочувствованное им; он еще настойчивее задавал себе вопросы, на которые по-прежнему не находил ответа. Точно ли Муций стал чернокнижником - и уж не отравил ли он Валерию? Она больна... но какою болезнью? Пока он, положив голову на руку и сдерживая горячее дыхание, предавался тяжелому раздумью - луна опять взошла на безоблачное небо; и вместе с ее лучами, сквозь полупрозрачные стекла окон, со стороны павильона - или это почудилось Фабию? - стало вливаться дуновение, подобное легкой, пахучей струе... вот слышится назойливое, страстное шептание... и в тот же миг он заметил, что Валерия начинает слабо шевелиться. Он встрепенулся, смотрит: она приподнимается, опускает сперва одну ногу, потом другую с постели - и, как лунатик, безжизненно устремив прямо перед собою потускневшие глаза, протянув вперед руки, направляется к двери сада! Фабий - мгновенно выскочил в другую дверь спальни - и, проворно обежав угол дома, припер ту, что вела в сад... Едва он успел ухватиться за замок, как уже почувствовал, что кто-то силится отворить дверь изнутри, налегает на нее... еще и еще... потом раздались трепетные стенанья...

"Но ведь Муций не вернулся из города?" - мелькнуло в голове Фабия - и он бросился к павильону...

Что же он видит?

Навстречу ему, по дороге, ярко залитой блеском месячных лучей, идет, тоже как лунатик, тоже протянув руки вперед и безжизненно раскрыв глаза, идет Муций... Фабий подбегает к нему - но тот, не замечая его, идет, мерно выступая шаг за шагом - и недвижное лицо его смеется при свете луны, как у малайца. Фабий хочет кликнуть его по имени... но в это мгновение он слышит: сзади его, в доме, стукнуло окно... он оглядывается...

Действительно: окно спальни распахнулось сверху донизу - и, занеся ногу через порог, стоит в окне Валерия... руки ее как будто ищут Муция... она вся тянется к нему.

Несказанное бешенство залило грудь Фабия внезапно нахлынувшей волной. "Проклятый колдун!" - возопил он неистово - и, схватив Муция одной рукой за горло, он нащупал другою кинжал в его поясе - и по самую рукоятку воткнул лезвие ему в бок.

Пронзительно закричал Муций - и, притиснув ладонью рану, побежал, спотыкаясь, назад в павильон... Но в самый тот миг, когда его ударил Фабий, так же пронзительно закричала Валерия и, как подкошенная, упала на землю.

Фабий бросился к ней, поднял ее, понес на кровать, заговорил с нею...

Она долго лежала неподвижно; но открыла, наконец, глаза, вздохнула глубоко, прерывисто и радостно, как человек, только что спасенный от неминучей смерти, - увидала мужа - и, обвив его шею руками, прижалась к его груди. "Ты, ты, это ты", - лепетала она. Понемногу руки ее разжались, голова откинулась назад и, прошептав с блаженной улыбкой: "Слава богу, все кончено... Но как я устала!" - она заснула крепким, но не тяжелым сном.

10

Фабий опустился возле ее ложа - и, не спуская глаз с ее бледного и похудевшего, но уже успокоенного лица, начал размышлять о том, что произошло... а также о том, как поступить ему теперь? Что предпринять? Если он убил Муция, - а вспомнив о том, как глубоко вошло лезвие кинжала, он в этом сомневаться не мог, - если он убил Муция - то нельзя же это скрыть! Следовало довести это до сведения герцога, судей... но как объяснить, как рассказать такое непонятное дело? Он, Фабий, убил, у себя в доме, своего родственника, своего лучшего друга! Станут спрашивать: за что? по какому поводу?.. Но если Муций не убит? Фабий не в силах был оставаться долее в неведении - и, удостоверившись, что Валерия спит, он осторожно встал с кресла, вышел из дому - и направился к павильону. Все в нем было тихо; только в одном окне виднелся свет. С замиравшим сердцем раскрыл он наружную дверь (на ней остался след окровавленных пальцев, и по песку дороги чернели капли крови) - перешел первую темную комнату... и остановился на пороге, пораженный изумлением.

Посередине комнаты, на персидском ковре, с парчовой подушкой под головою, покрытый широкой красной шалью с черными разводами, лежал, прямо вытянув все члены, Муций. Лицо его, желтое, как воск, с закрытыми глазами, с посинелыми веками было обращено к потолку, не было заметно дыхания: он казался мертвецом. У ног его тоже закутанный в красную шаль стоял на коленях малаец. Он держал в левой руке ветку неведомого растения, похожего на папоротник, - и, наклонившись слегка вперед, неотвратно глядел на своего господина. Небольшой факел, воткнутый в пол, горел зеленоватым огнем и один освещал комнату. Пламя не колебалось и не дымилось. Малаец не шевельнулся при входе Фабия, только вскинул на него глазами - и опять устремил их на Муция. От времени до времени он приподнимал и опускал ветку, потрясал ею в воздухе - и немые его губы медленно раскрывались и двигались, как бы произнося беззвучные слова. Между малайцем и Муцием лежал на полу кинжал, которым Фабий поразил своего друга; малаец раз ударил той веткой по окровавленному лезвию. Прошла минута... другая. Фабий приблизился к малайцу и, нагнувшись к нему, промолвил вполголоса: "Умер?" - Малаец наклонил голову сверху вниз и, высвободив из-под шали свою правую руку, указал повелительно на дверь. Фабий хотел было повторить свой вопрос - но повелевающая рука возобновила свое движение - и Фабий вышел вон, негодуя и дивясь, но повинуясь.