Сулейман Велиев - Триглав, Триглав

Первым отозвался Яков Александрович, за ним - Сергей. Он посмотрел на Аслана повеселевшими глазами:

- Молодец, вовремя заговорил об этом. Зачем терять день за днем? Вот наши отцы... Как они вели себя в царских тюрьмах? Может быть, нам труднее... Ну так что ж? Сидеть и горевать? Пора стряхнуть страх! Главное - действовать сообща, а если нас даже отправят в разные лагеря, постараться сохранить связь друг с другом. Вот я недавно познакомился с одним плотником. Мужичок себе на уме, и смекаю я, что в лагерь он устроился не зря... Он мог бы помочь нам установить связь с партизанами...

На этом первом подпольном собрании они поклялись оставаться верными друг другу до самой смерти и незамедлительно приступили к работе. Одного за другим прощупывали людей, намечали, кто кого привлечет в организацию, обдумывали вопросы конспирации. Казалось, все идет хорошо, прямо-таки отлично, как вдруг неожиданно встревожил всех скрипач Мезлум. Несколько дней он ходил молчаливый, замкнутый, сторонился всех и наконец заявил Аслану, что хочет кое в чем признаться...

- Говори, - приказал Аслан, вытирая рукавом внезапно выступивший на лбу пот.

- Немцы уже подходят к Махачкале. Значит, положение безвыходное. Все пропало. Я думаю, нет смысла бороться.

- И что же ты решил?

- Теперь о других думать не приходится... У каждого своя забота: как сохранить голову на плечах... Ну, и я...

- Такую глупую голову беречь не стоит!

- Это уж мое дело. Мне моя голова дороже чужой.

- Запомни, Мезлум: голова труса очень дешево ценится.

- Не запугивай.

- А что тебя запугивать? Ты, я вижу, и без того живешь в постоянном страхе.

Мезлум умолк. Подумав немного, он сказал:

- Тебе легко. Ты одинок, а у меня - дети.

- Не у тебя одного дети. А вот опозорить своих детей решаешься только ты! Ведь они будут стыдиться тебя.

- Аслан, я никого не собираюсь предавать. Иначе не признался бы тебе во всем. Считай, что между нами не было никаких разговоров. Отныне мы не знаем друг друга. Хочешь, поклянусь, что не выдам вас, если даже мне будут грозить смертью?

- Кто твоей клятве поверит? Ничего нам от тебя не надо. Делай что хочешь.

- С сегодняшнего дня комендант берет меня к себе.

- Ух ты!.. - Аслан присвистнул. - Когда успел выслужиться?!

- Позволь, расскажу все, - заспешил Мезлум. - Я не набивался, не выслуживался... Как-то я топил печку в его комнате. Вдруг вижу - на столе скрипка. Все у меня внутри затрепетало. Не знаю, как это получилось, но только я схватил скрипку и стал играть. Забыл даже, где нахожусь. И вдруг смотрю - комендант стоит рядом. Растерялся я. А он приказывает: "Играй". Сперва я колебался, потом сыграл несколько вещей. Очень внимательно меня слушал. Похлопал по плечу: настоящий, дескать, музыкант... Никак я не ожидал этого. А потом говорит: "Вот ты - наш враг, но музыка ваша мне понравилась. Я очень люблю музыку, сам музыкант-любитель. Хочешь, будешь при мне денщиком?"

- И ты согласился?

- А что оставалось делать? Упустить такую возможность....

Аслан, никогда не грубивший старшим, не стерпел:

- Сволочь! Для того тебя учило Советское государство, чтобы ты услаждал слух фашиста? - Аслан посмотрел на Мезлума и вдруг подумал: надо попытаться свернуть его с дурного пути. - Сможешь по крайней мере помогать нам, работая у своего коменданта?

- При случае могу вынести вам еды...

- Я не о том!

- Ничего другого не смогу, наверное, сделать, - глухо произнес Мезлум. - Вычеркните меня из своих рядов, Политика - не по мне. Я музыкант, и только музыкант...

- И моя забота одна: пожрать! - закончил за него Аслан. - Где больше дадут, туда и лезу!

- Аслан, ты рвешь все, что нас связывает!

- Я рву? Это ты сделал. Отныне мы - враги.

- Я бы этого не хотел...

- Не хотел бы?! Ох, Мезлум! - Аслан сделал еще одну попытку удержать соотечественника на краю пропасти. - Помни, как поется в песне:

Не проходи по мосту подлеца

Пусть унесет поток тебя.

Не спи в тени, что даст лиса,

Пусть растерзает лев тебя.

- Это хорошая песня, - сказал Мезлум. - Но древние римляне, например, говорили: "Где лучше, там и родина".

- Следовало бы помнить то, чему учит наш народ. Знаешь, как в наше время звучит то, что ты сказал?

- Мне все равно - пусть звучит, как звучит...

- А звучит как измена. Повторяю, а ты запомни: пожалеешь, попросишь пощады, да будет поздно.

- Я не стану слизывать то, что сплюнул.

- Посмотрим!

Аслан шел в свой барак после разговора с Мезлумом, будто с похорон. Верно говорят, что только в беде познается человек.