Инна Ветринская: Купи меня !

И потом, уже поздним утром, приснился Рональду Уэлдону дивный, комплексный, фантасмагорический сон.

* * *

Занимался желтый рассвет над небоскребами Манхэттена. С востока от прорезавшегося над горизонтом светила пролегла по синей глади океана желто-лиловая полоса. В офисе на восемьдесят первом этаже небоскреба "Сирс энд Робак" зашевелились в крутящихся креслах трое. Юрист-консультант электротехнической корпорации "Х", адвокат мистер Сэнди Мэддок, потянулся грязными пальцами за бычком сигареты, выпрямил и раскурил его.

- Вставай, мужики, - хрипло пробормотал он. - Супермаркет ещё не открыли, но баба, то есть миссис Дженифер, уже, небось торгует...

- Хрен тебе она торгует, - с мучительным полустоном отвечал ему мистер Кристофер Лич, режиссер компьютерных звездных войн. - Вчера к ней Джексон с Пятой Авеню вечером заходил, так она его отшила. У ней все нормальное виски выпили, одно дорогое осталось. Которое за тридцать пять. Бурбон. Для новых американцев, разве что.

Не окончательно сбросивший с себя нездоровую дрему, третий компаньон вчерашних увеселений, банковский программист мистер Джейсон Макговер, сплюнул на пол и затер бумажкой.

- На хрена нам к бабе, то есть, миссис Дженифер идти, мужики, то есть, бойсы? - заметил он мечтательно и лениво. - Ща спустимся все вместе и пойдем на Брайтон пиво пить. Пиво поправит.

- Пейте залпом пиво пенное, будет харизма офигенная! - иронически заметил мистер Мэддок, одновременно издавая чем-то, но не ртом, длинный, но неприятный звук. - В гробу я видал твое пиво. У нас и без того денег, как у суки цыплят. На пиво тратиться - нормально не похмелиться. А ты еще, блин, то есть чипс, заснешь там на задах от пива, потом тебя волоки по городу, чипс, до дому! Ко мне уже наш коп из дистрикта подъезжал, участковый, говорит, вы вашего другана, говорит, нормально прослеживайте, а то я его замету, говорит, в шерифский отдел, лишу его, говорит, карточки социального страхования. Он, говорит, у меня потеряет не только кредит в банке, но и доверие медицинской гарантийной компании, вот так. Понял? Понял ты меня или нет? Он тебя уже сколько раз там видел, блин, то есть чипс, когда ты на ящиках от авокадо валялся у пивнухи за китайским ресторанчиком? Не, от пива развозит. Надо виски попить, мужики. Пошли к Дженифер - если у неё есть, так она с самого утра торгует.

Это был блистательный монолог настоящего, квалифицированного адвоката по гражданским делам.

Утро над Манхэттеном стояло ещё крайне раннее, с дымкой, холодное до жути. Никто не хотел идти за виски сам. А возникнуть по волшебству оно не могло - бар на двадцать третьем этаже начинал работу только в девять. А до бабы, то есть, тьфу, миссис Дженифер, идти было целых два квартала, не считая ещё минут пяти на лифте вниз и потом столько же - наверх. Швейцар-то впустит и выпустит, он парень свой, но все же...

- Мужики, а мне на работу вообще-то надо, - сдерживая легкую (до умеренной) тошноту, оповестил мистер Лич полуофициально. - А то уволят к чертям, у меня и так уже два привода было...

- Толку-то от твоей работы? - хмыкнул мистер Мэддок. - Тебе ж который месяц не плотют? А? Если б не воровал - жить не на что было б. И с другой стороны - незачем...

* * *

Глава 11,

в которой вскользь говорится о самых главных вещах - смерти и любви.

Ирина Уэлдон стала яркой светской звездой. Редкая московская тусовка осени девяносто пятого года обходилась без нее, а если и обходилась, то угасала на середине. Она и думать забыла о любовных романах. Ее душевные терзания между мужем и Коперником отошли в прошлое.

Коперник теперь ждал ребенка от Наталии Хмырчалковской, которая радикально бросила пить и обрела новую философию жизни. Хотя физически ребенок, естественно, находился внутри Хмырчалковской, но ждал его появления прежде всего именно Святослав Гершелевич. После клинической смерти, которую он пережил в реанимации клиники Склифосовского, он тоже поменял свои взгляды на собственную старость. В конечном счете, ему было только пятьдесят четыре года. Пусть у него нет дачи, впрочем, уже есть. Пусть он не сажал деревья, как мэр. Но главная беда: единственного ребенка сволочь - бывшая жена - увезла за рубеж. А дети - это символ вечной жизни, так Коперник осмыслил историю с Карпушей.

Кстати, именно от Карпушиных щедрот ему было оплачено не только дорогостоящее лечение, но и выдана премия в несколько тысяч долларов. А Хмырчалковской - устроены за немалую сумму специальные роды позднего ребенка в престижнейшей клинике на Островах Зеленого Мыса.