Юсиф Везиров: Домашнее задание

Эти старые неровные улочки, эти древние полуразрушенные дома и сохранили самобытность прежнего Баку - города, который я так любил, которым так гордился. Его осталось мало.

28 февраля 2002-го года.

Правда.

(о нас с Вами)

Этому можно. То, что можно. Он должен говорить, что у нас демократия. Он классический демагог. За что его слушают там. Где пишут о нас. Правду.

Этому нельзя. То, чего нельзя. Он говорит, что у нас настоящая анархия. И сам же порождает беспредел. За что его любят там. Где знают о нас. Правду.

Этому можно. То, чего нельзя. Он не видит разницы между демократией и анархией. И платит в валюте. За что его ценят там. Где копят о нас. Правду.

Этому нельзя. Даже то, что можно. Он и так безмолвствует. В нём раб сидит ещё от прадеда. За что его не понимают там. Где слышат о нас. Правду.

А вот тому можно всё. Абсолютно. Он сделал столько нужного для тех, кто определяет, что можно, а чего нельзя, что теперь ему всё можно. За что его боятся там. Где ненавидят нашу правду.

Это правда.

14 марта 2002-го года.

Икар нашего времени.

Все дети как дети: отдохнул в утробе, выпал наружу и плачь на здоровье. Этот же всё на свет рвался. Родиться спешил. Отчего и появился на полпути. К больнице. Благо водитель оказался грамотным. Врачом представился. Он и принял роды, после положив младенца на поверхность. А тот раскинул ручонки, устремил взгляд ввысь. И улыбается. Тихо и мирно. "Знать летать будет", заключил водитель-врач. И оказался прав, типун ему на язык. Да нынче поздно.

Здоровым оказался парень. Без признаков детской хвори. Да только небом болел. Целыми днями птиц наблюдал, облака. А то и тучи. Ночами звёзды считал да луну глазел. Всё полетать хотел, словно пернатый какой. От земли оторваться мечтал. Но не отпускала она его. Земля-матушка. Притягивая, точно магнит неблагородный металл. Каковым он, кстати, не был. Никогда. На нём стояла высокая проба. Только не всем было суждено это видеть. Понимать. Обидно.

Хотя те, кто так или иначе были способны повлиять на его судьбу, в силу своей безродности не могли не заметить в нём благородства. Внутреннего. Что их нескромно раздражало. Вот они и порешили разрешить его мечту. Подняв на высоту, возвеличив до небес. Заставив поверить в свою крылатость. Потакая во всём. Но это его не испортило (коррозия его не одолела). Тогда они обещали помочь ему полетать. А вот это предложение он принял с радостью. Искренней.

И они не подвели. Подвели, похвалили, пожелали. Подтолкнули. Он и полетел. Сразу же. И с криком. Только этот крик не был похож на крик восторга. Отнюдь. Это был крик ужаса. Ибо лететь пришлось вниз головой. И, главное, быстро как-то. Аж до самой земли. Матушки. Свидание с которой и успокоило его. Навеки вечные. Разбив надежды плотские. В кровь. Отпустив душу в беспрерывный полёт. Там и осуществилась его мечта. В небесах.

А мог бы ползать.

Мечтайте (это не вредно). Но не более.

24 марта 2002-го года.

25 марта 2002-го года.

Помните недавнее прошлое? "...Советский народ состоит из рабочего класса, колхозного крестьянства и прослойки интеллигенции..." - гласила наша действительность (что-то в этом роде). Прослойка, слово то какое.

А жизнь и теперь такая: рабочие дни, словно рабочий класс и колхозное крестьянство. Целых шесть подряд. И всего один выходной день - воскресенье. Такая маленькая прослойка. Ну, как тут быть интеллигентом?

Кстати, с Днём Рождения!

25 марта 2002-го года.

Полярный день.

Когда солнце в зените, светло и тепло. Легко. На душе и в суставах. И хочется жить при одной только мысли, что солнце в зените. И все предметы на месте: люди и вещи. Они такие, какие есть на самом деле. В натуральную величину. Высоту и ширину. Длину. Без тени. Сомнения. Что увеличивает мелочь. И накрывает таланты. Покрывая их тьмою. Бесславия. Где прячутся те, кого пугает солнце в зените. Кому есть чего бояться, пока солнце в зените.

Только солнце к закату целыми днями. И тени высокие. Очень высокие. И надо спешить, вроде, самое время. Но некуда.

И все говорят: "Пора выйти из тени". Но как?

27 марта 2002-го года.

Скворечник.

Лучше синица в руках,

чем журавль в небе.

Хватаясь за проекты, заведомо обречённые на право называться проектами вечно, он спорил с природой, обществом и самим собой. Пытаясь доказать природе, обществу и самому себе, что синица - птица негожая. И если иметь в руках существо крылатое, то лучше сразу журавля. Или даже крылатую ракету класса земля-воздух. Хотя, и журавль неплох.