Виктор Дрожжин - Стоимость. Процесс труда как процесс создания стоимости

или, 29866,7кв. м: 10000кв. м /1 га/ = 2,98667 га.

Посадив на этой площади пшеницу – шестизернянку, Первопахарь, при идеально соблюдённой технологии производства, осенью соберёт урожай пшеницы – шестизернянки, равный:

29866,7кв. м х 100зёрен/кв. м х 6 зёрен = 17920020 зёрен,

что, при условии 1зерно = 1 грамму, даст урожай, по весу равный:

17920020зёрен х 1грамм/зерно = 17920020 грамм,

или, 17920020 грамм = 17920, 020 килограмма пшеницы,

или, 17920,020кг. = 17 тонн 920 килограмм 20 грамм пшеницы.

А теперь сравним полученные результаты.

– Применив сукоплуг – двузуб, и высевая пшеницу – пятизернянку, со скоростью 1км/час, Первопахарь вырастил и собрал урожай равный 7465 килограммам.

– При помощи сукоплуга – двузуба, посеяв пшеницу – шестизернянку со скоростью 1 км/час, вырастил и собрал урожай равный 8958 килограмм.

– С помощью сукоплуга – двузуба посеяв пшеницу – шестизернянку со скоростью 2 ка/час, вырастил и собрал урожай равный 17920, 0 20 килограмма пшеницы.

Вот это, как раз и есть то, что мы называем профессиональным мастерством и выше того, искусством.

Навык, умение, мастерство, искусство – это всё этапы совершенствования своей профессиональной деятельности.

Искусство – это значит, выполненное искусно, то есть с особым вкусом. Особый же вкус имеет тот, кто прошёл уже длительный путь в освоении ремесла, которому себя посвятил. Опыт, обретённый на этом пути, переосмысливается, анализируется, сверяется с опытом коллег. И когда, перед мысленным взором аналитика вдруг возникает весь, до последнего винтика, механизм производительной деятельности, вот тогда и начинается работа мысли по усовершенствованию этого механизма. Когда же механизм этот не поддаётся модернизации, его безжалостно выбрасывают прочь. Но, к тому времени, в голове должно созреть новое и очень смелое предложение.

Конечно, только сумасшедший может выбросить ещё пригодный и вполне работоспособный механизм. Но только прозорливец видит, что механизм этот уже отжил своё и значит ему пора в утиль. Творческая личность тем и прекрасна, что уже видит такое, чего пока ещё не видит никто. Вот и наш Первопахарь, едва убедился, что из двузубого сукоплуга сколько пота и слёз не проливай, более 17920,020 килограмм урожая пшеницы не выжмешь, так сразу же и выкинул это отжившее орудие труда в общественный костёр, полыхавший в глубине коммунальной пещеры. Так легко и просто расстался первопахарь со своим дремучим и, потому, проклятым прошлым. Впереди ждало его не менее дремучее, и, стало быть, не менее, проклятое будущее.

Наученный горьким опытом производства пшеницы, в поте лица своего, Первопахарь долго думал о том, как бы повернуть дело таким образом, чтобы потеть в работе всё меньше и меньше, а выращивать пшеницы всё больше и больше.

Эта многоголосая и необычайно прожорливая орава ему подобных, зовущаяся племенем, с каждым днём всё более и более наседала на Первопахаря с тем, чтобы он, Первопахарь, изо дня в день поставлял на общественный стол всё больше и больше куличей, пирогов, пряников, шанежек, коврижек и прочей хлебобулочной снеди. Сама же орда и палец о палец не ударяла с тем, чтобы помочь трудяге в его тяжком деле. Глядя на соплеменников Первопахарь уже давно понял, что помощи ему ждать неоткуда и не от кого. Соплеменники его были заняты, чёрт знает чем, но только не хлебопашеством. Одни из них целыми днями гоняли по дикому полю в погоне за мамонтом, другие били острогой рыбу в реке, треть собирали в первобытных садах фрукты – овощи, которые, впрочем, они не сажали, копали съедобные коренья. Четвёртые собирали хворост для поддержания родового огня, пятые выделывали шкуры для одежд, постелей и переносного жилья, которое впоследствии будет называться вигвамами, чумами, юртами. Остальные обсидиана вырубали ножи, вилки, наконечники для копий стрел. В общем, все занимались, чем попало, но хлебопашество оставалось уделом лишь Первопахаря.

С грусть взирал он на занятых чем – то соплеменников и ясно сознавал, что ни одного из них привлечь себе в помощники, ну ни как не удастся. А помощник ему был нужен хотя бы потому. что всю зиму Первопахарь обдумывал гениальную идею, пришедшую ему в голову после сытного ужина с бубличным чаепитием. Когда великолепная мысль, вспыхнувшая в мозгу, словно молния Зевса, пронзила всё его естество, он едва не подавился коржиком, воскликнув: «эврика»! Всё племя вздрогнуло, уронив каменные ложки на каменный пол пещеры. А вождь племени внимательно оглядев Первопахаря с головы до ног, пощупал его пульс, затем приложил свою широкую мощную длань ко лбу Первопахаря и не обнаружив у того ничего подозрительного, приставил свой грозный указующий перст к собственной голове в области виска и покрутил им в одну и другую сторону. Так, словно хотел ввернуть себе недостающий шуруп или, наоборот, вывернуть лишний. Тем всё дело с изобретением и кончилось. Рационализатор, как это почти всегда и случается, оставлен был самому себе и своим беспокойным мыслям. А и дел то было, что помощь требовалась в одном интересном эксперименте.