Антон Алеев (Алексеев) - Подорожная вечности

— Отец, — сказал Мареев. — Этот участок шоссе длиной километра два. Дальше — перекресток. И через четыре километра — Покровка. Он шел туда. И умер, уже зайдя за околицу… Тромб. Сердце. Он просто упал и умер.

Сергей промолчал. Они шли посередине дороги. Шли не спеша, словно наслаждаясь свободой.

— Одного человека машина сбила на перекрестке. За рулем была женщина. Она не справилась с управлением, машина перевернулась и загорелась. А она не смогла выбраться… Про семью, что я рассказывал: в их «жигуленок» на 48‑м километре попал метеорит. И буквально разорвал автомобиль в клочья.

— Метеорит?

— Я понимаю, что это звучит неправдоподобно. Но это так и есть. Именно метеорит. Там, — Мареев указал рукой вправо, на горизонт. — Но вначале они проехали здесь…

Сергей с опаской посмотрел вверх.

— Нет–нет, — Мареев отрицательно покачал головой. — Ничего не повторяется дважды. Из всех известных мне случаев нет двух похожих. Это все время происходит по–разному. И еще — мне так и не удалось найти человека, который прошел бы по этой дороге и остался жить. Ни одного. А ведь я искал очень дотошно, поверь! Ни одного!.. Самая большая отсрочка была у молодого пожарного. Виктор Семин. Случай номер 25. Он умер приблизительно через четырнадцать часов, как проехал по этой дороге. Разбился, сорвавшись с крыши, куда полез чинить антенну… Думаю, на этом месте, — Мареев ткнул пальцем вниз, — что–то происходит с вероятностями. Какие–то неизвестные науке преобразования. Изменяются какие–то законы бытия.

— Может, все проще, — заметил Сергей. — Теория вероятности допускает совпадения.

— Допускает, — согласился Мареев. — Допускает… Слушай, а ты смелый малый! Ни за что бы не пошел с незнакомым человеком, который несет ахинею. Не стоит дергать судьбу за хвост. Тем более, когда ты так молод.

— Может, наоборот, — Сергей усмехнулся. — Именно пока ты молод, тебе нужно больше, чем другим.

— Ты, я так понимаю, мне не веришь?

— А вы что, поверили бы на моем месте?..

— Я называю ее Ребенком, — сказал Мареев. — Она так молода и прекрасна, что иногда я думаю, что она сказка. Я становлюсь, не знаю, романтичным, что ли, когда вижу ее, представляешь? Наверное, это старость. Никогда бы не подумал, что я так трогательно могу относиться к человеку.

— А она?

— Что?

— Как она к вам относится?

— Это не столь важно. Она подарила мне незабываемые дни, я очень благодарен ей за это.

— Зачем тогда вы решились на этот шаг? Вы ведь уверены, что здесь… что–то произойдет необратимое. Вы хотите покинуть ее?

— Это сложно объяснить… Давай присядем вон там, — Мареев свернул с дороги, спустился по отлогому кювету и сел на поваленный ствол.

Сергей помедлил, посмотрел зачем–то по сторонам, быстро сбежал по насыпи, встал рядом и опустил дурацкую корзинку на траву.

— Вон там уже виден перекресток, — Мареев кивнул в сторону. — Нам осталось пройти метров пятьсот. Не хочу торопиться, — пояснил он. — Пока мы тут, мы в безопасности.

Они закурили. Медленный дым поднимался ввысь, растворяясь бесследно в прохладной синеве.

— У меня есть теория, — сказал Мареев. — Не буду углубляться в дебри, скажу главное: я думаю, что проклятие этой дороги перестало действовать. Оно иссякло. Потому что перепробовало все виды мести. Те двадцать девять случаев, о которых мне известно, я уже говорил, что ни один из них не повторяется, это все виды наказаний, известных провидению. Возможно, природа не сможет бесконечно придумывать что–то новое. Тем более, последний случай — человек утонул в озере на рыбалке — был больше года назад. Не думаю, что за все это время никто не проходил или не проезжал тут. Тем не менее, больше ни об одном случае мне не известно.

— Это не значит, что их не было, — резонно заметил Сергей.

— Да, но я всегда проявлял повышенный интерес ко всему, что связано с этой дорогой. Ты не представляешь, с какой жадностью я набрасывался на каждый новый случай, в надежде, что все наконец раскроется, явится суть, простая и понятная… Когда я узнал, что по этой дороге провезли человека, которого похоронили потом заживо. Или когда мне сообщили, что беглый заключенный подорвался здесь на мине! Здесь, где и войны–то никогда не было! И еще сколько их было, смертей, непонятных, не поддающихся логическому анализу, да что там анализу, противоречащих всем законам!.. Я рисовал схемы, сопоставлял, копался в «грязном белье» — и ничего. Не продвинулся ни на йоту! Все становилось только сложней… В конце–концов я уверился, что эта дорога — как приговор, где само мироздание исполняет наказание. И единственным доказательством моей правоты мог быть только этот эксперимент. Наверное, поэтому я здесь.