.." "Мне так жаль, лапка... В следующий раз обязательно поедем вместе! - Евгений тоже говорил тихо и мягко, произносил только то, что ожидала услышать супруга, что никак не могло вызвать её гнева или вызвать случайную ссору. У них уже пятнадцать лет не было ссор. - Пока же нам надо просто набраться терпения на эти три недели. Воду пусть носит Олежек, пока Фомич не починит насос. Не позволяй себе переутомляться. И не выбегай раздетой - самое опасное время года эти декабрьские оттепели." Вдоль осклизлого перрона выстроились мокрые жёлтые сосны. Над их плоскими кронами стелилось и двигалось поперёк путей низкое серое небо, с которого то редко, то густо сыпал и сыпал снег, стекающий по асфальту на полотно белой пеной. Медные толстые провода звенели на тихом сыром ветру. На фоне густой зелени елей лицо Юлии словно светилось в обрамлении парика, меховой шапки, собольего воротника шубки. Услышав грохот приближающегося поезда, жена улыбнулась мужу отрепетированной до мелочей улыбкой - сразу всеми зубами, с розовым кончиком языка между ними и коротким звуком, словно она вдруг задохнулась от счастья. В этот короткий момент её светлые глаза освещались улыбкой, чтобы тотчас привычно сузиться до чёрных, двухстволкой, зрачков. Он привык жить под этим взглядом злой гибкой хитрой собаки перед броском... В свою очередь, Юлия всматривалась в неподвижное лицо мужа на фоне проплывающих мимо зелёных вагонов с привычным напряжением. Эти могучие скулы над мощной шеей, согнутые вперёд широкие плечи - словно перед ударом в солнечное сплетение... Все пятнадцать лет она ожидала этого сокрушающе-завершающего удара, логически неизбежного, как выстрел из ружья, вывешенного на стену в первом акте, при такой застарелой взаимной ненависти. Сейчас, однако, вместо него последовало лёгкое объятие, одной рукой за тонкую, гибко поддавшуюся талию под мягким дорогим мехом. Под шипение дверей Евгений видел лицо Юлии, шагающей вровень с окном. За грязным, сочащимся стекающим мокрым снегом стеклом её фигурка съёжилась до размеров какой-то куклы на улетающем назад и вправо перроне, с прощальным взмахом руки в узкой чёрной перчатке. И сразу понеслась за окном сплошная белая пелена мокрых снегов с редкими заснеженными соснами у полотна и сплошной зелёной стеной елей вдали. Юлия спустилась по скользким ступеням, вытирая злые слёзы. Со стороны можно было подумать, что молодая жена печалится разлуке с любимым уехавшим мужем, но такое лицемерие наедине с лесом было бы слишком даже их специфических семейных отношений. Нет, Юлия просто вдруг вспомнила ту боль на губах после бесконечного "горько", замирание сердца при ожидании неизбежного окончания дружеского застолья в холле родного дома и восхождения вдвоём в спальню на втором этаже. Супружеская жизнь, которая всегда начинается с таинственного, непостижимо прекрасного спектакля двух актёров-любителей, отрепетированного теоретически до мелочей по рассказам подруг, была для неё первым днём её тайно объявленной её жениху, а теперь мужу войны. Двадцать два года она прожила в выстроенном и выстраданном мире разумного аскетизма, о котором стыдилась признаться подругам. В их доморощенном бомонде девственность в таком преклонном возрасте считалась чуть ли не позором. Но Юлия видела столько судеб, сломанных неуправляемыми страстями, что сделала непреложным правилом - не подставляться! Не верить не только первому, но и десятому встречному. Не попасть в случайную яму на жизненном пути. И вот когда её избранник, её такой скромный и сдержанный Женя, с его целомудренными поцелуями, её многократно проверенный перед браком её мучительными для неё самой провокациями избранник оказался банальным изменщиком, то она поняла - искать в этой жизни больше некого! Другой будет таким же. Пусть будет ЭТОТ, но пусть он, один за всех, расплачивается за их всеобщую подлую неверность. Вот и будет его первая брачная ночь для него и первой пыткой в задуманной на годы мести-экзекуции. Она стерпела, смиряя свою плоть, когда он смело и больно, уже хозяйски целовал её непривычно захватывающими весь рот губами - при всех-то... Вот, оказывается, как умеет целоваться после ЗАГСа её целомудренный муж! Вот как он целовал ту!.. Или та его там обучила перед самой свадьбой со мной?.. Юлия уже осознала, что всё-таки влетела в тщательно замаскированную им яму, яму полную её глупого доверия и его подлой лжи. Сладостное ожидание мести теперь заменило ей всё. Что бы он ни творил со мной там, с пугающим злорадством думала она, я не проявлю ничего, кроме презрения.
Читать дальше
