Сергей Залыгин - Культура, демократия и тоталитаризм

Петр Первый прорубил окно в Европу, опять-таки опоздав века на два-три, а это привело к проблеме "Россия - Европа". Проблему эту мы и нынче чувствуем день и ночь, хотя бы в том, что сегодня задрав штаны бежим за западным капитализмом, усваивая в первую очередь все его недостатки и пороки.

И сегодня наши западники терпеть не могут славянофилов, а славянофилы - западников, несмотря на то что и те и другие прошли через коммунизм, зато коммунисты нынче нежно пристали к славянофильству, которое они еще вчера предавали проклятию (за исключением периода Отечественной войны). И уже верховодят патриотизмом. Какие они коммунисты, если никем не будут руководить? Никого себе не подчинять?

Одна из самых существенных бед, которая возникает из этой бесконечно длящейся временности наших отношений между собой, проистекает из-за отсутствия культуры государственности, давно усвоенной Западом.

Нет у нас подлинной культуры государственности, и когда-то мы ее обретем как нечто устойчивое, для культуры в целом органическое? То у нас насильник Ленин, то верный его ученик палач Сталин, то Хрущев объявляет, что "нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме", то Брежнев, день и ночь соревнующийся с США по степени вооруженности, то миротворец Горбачев возвещает, что с сего числа мы государство демократическое.

А ведь это нелепость: демократизма, демократического образа мышления, демократического образа жизни не может быть по объявлению сверху вниз.

Демократизм как система государственная может прийти только снизу вверх; у нас же снова и снова попытка все сделать наоборот. Результат уродливый демократизм, проистекающий и из убеждения в том, что сперва нужно создать демократию, а уж она несомненно даст нам культуру. Обязана дать, душа из нее вон! В том числе и культуру бытового поведения.

По существу же дела, у нас все еще царит дух произвольного, внеисторического коммунизма. Мы от "наоборот" не ушли, а в ряде случаев к нему приблизились.

В самом деле, что изменилось в тех людях, кто, будучи всю жизнь коммунистами, на закате своих лет объявили себя демократами? Ну, предположим, коммунист круто изменил свою политику. Но ведь отнюдь не исключено, что поворот-то совершен не на сто восемьдесят, а на триста шестьдесят градусов. Кто там эти градусы мерил?

В чем заключается психология коммунизма? В том, в частности, что коммунист ставит идею выше практики, выше реальности, это доктринер, который не предвидит реальных последствий своих "идейных" действий.

Ленин называл Октябрьскую революцию самой бескровной революцией, а затем четыре года безжалостно уничтожал контрреволюцию (то есть российских патриотов) в Гражданской войне. Он решил построить социализм в два счета и ввел военный коммунизм. Уже через год выяснилось, что военный коммунизм ведет Россию и самих коммунистов к полному краху, и тогда в срочном порядке был объявлен нэп. Но для нэпа вовсе не нужна была ни Октябрьская революция, ни Гражданская война, ни военный коммунизм.

Сталин объявил страну социалистической, а то, что это был социалистический ГУЛАГ, его ничуть не волновало.

Почему и до сих пор возможны все эти скоропалительные метаморфозы? Да потому, что психологией-то, культурой, образованием, не только умственным, но и нравственным, все наши вожди, как и десятки, сотни миллионов наших граждан, не обладают, в свое время нравственность была подменена у нас одной-единственной - коммунистической - идеей, которая возвышается над практикой, над реальностью. И это в то время, как истинная культура очень даже реалистична. И - исторична.

Что предлагает Зюганов вместо нынешней и в самом деле так и не состоявшейся демократии? Он и сам не знает - что. То ли советскую власть, то ли коммунистическую диктатуру с ГУЛАГами, то ли социал-демократию. Он этого вопроса не касается в своих чуть ли не ежедневных выступлениях. Ему важно прийти к власти, "а там видно будет", как говаривал Ленин.

Коммунистическая методология вполне допускает личную вражду между коммунистами Ельциным и Зюгановым, но вовсе не противоположные методики практической деятельности. Откуда ей взяться-то, новой и реалистической методике, если действующие лица вышли из одной строжайшей школы коммунистической методологии?! Царит убеждение, что идея выше действительности. Эта идея требует от человека сначала видеть то, что должно быть, а уж потом то, что есть. То есть теряется реализм. Эта потеря и сделала в свое время коммунизм столь продолжительной фикцией.