А Зарина - Скаредное дело

То же молчание.

- Ты что же это? На смех? - закричал нетерпеливо князь.

Эхе растерянно, убитым взглядом посмотрел на него.

В это время их успела окружить толпа, привлеченная криком и стуком.

- Эй, вы, басурмане! - крикнул князь. - Этот ли дом немчина-брадобрея?

- Так тошно, боярин" - ответил один из немцев, толстый булочник, снимая перед князем колпак.

- Где же он, собака?

- В приказе! - закричали со всех сторон. - Приходил народ, бил и вон... Бедный Штрассе!

Эхе, молчавший все время и словно обезумевший, вдруг встрепенулся и обратился к толпе с немецкой речью. Все бросили князя, окружили Эхе и, заговорив сразу, подняли оглушительный крик.

Аргамак князя пугливо шарахнулся в сторону, но князь нетерпеливо осадил его. Он сгорал от нетерпения и досады. Теперь, когда он уже собирался обнять сына, опять что-то стало на его пути.

- Ну, что там? - закричал князь Эхе, когда толпа на мгновение смолкла.

- Его взял в разбойний приказ на питки, на смерть!

- А мой сын? - не думая о бедном цирюльнике, спросил князь.

- А его спасал Каролина. Они убежал и спрятались...

- Где?...

- Надо сперва достать гер Штрассе! Они в тайнике.

Князь с силою махнул в воздухе плетью.

- Разве не знают тайника эти люди? Скажи, что я все сделаю, я выручу его! Покажи мне сына!

Эхе торопливо заговорил с немцами.

- Яа! Яа! - послышалось со всех сторон, и несколько человек, отдалившись из толпы, приветливо закивали князю.

- Они покажут нам, - сказал Эхе, - только надо спасти гер Штрассе. Они говорят, клянись!

- Яа, Яа! - закричали немцы.

Князь быстро снял шлем.

- Клянусь! Хотя и не зная вины его, спасти этого брадобрея, если не поздно.

- Яа, гут! - сказал булочник. - Еще не поздно. Мой его видел...

- Идем! - сказал Эхе.

Булочник пошел вперед, рядом с Эхе, который вел в поводу своего коня; князь с Антоном ехали сзади.

Булочник провел из в переулок, ввел в свой дом, перешел чистый дворик и остановился подле бани.

- Здесь! - сказал он князю. - Сичас!

Князь быстро соскочил с коня и двинулся за булочником.

Тот крепко постучал в дверь и что-то крикнул по-немецки. В ответ ему раздался женский голос, показавшийся князю райской музыкой.

- Что же? - нетерпеливо крикнул он.

- Сичас! - ответил булочник, и дверь в это время медленно отворилась; из-за нее выглянуло бледное, встревоженное лицо Каролины.

- Каролина!... - воскликнул Эхе, бросаясь к ней.

- Эхе!.. - взволнованно ответила Каролина и распахнула дверь.

В это мгновение князь нетерпеливо оттолкнул ее и вбежал в баню.

Посреди бани стоял его маленький Миша и с недоумением и страхом глядел перед собой.

- Миша! Сын мой! - закричал князь, бросаясь к сыну.

- Тятя! - радостно откликнулся Миша.

Князь схватил его, поднял и, сжимая в своих объятиях, осыпал поцелуями. По его суровому лицу струились слезы. В баню вошли Антон, Эхе, Каролина, булочник и еще несколько немцев и все с умилением смотрели на эту сцену.

- Довел Бог! - шептал Антон, утирая рукавом слезы. - Через басурманов показал свою милость.

- Он, он! - радостно повторял князь, смотря на сына и страстно целуя его.

Через несколько минут он успокоился и сел на лавку, посадив на колени Мишу.

- Почему же вы сразу искать среди бояр не стали? - спросил он. - Про мою беду все знали.

- Эдди хотел, - ответила Каролина, - хотя и не он нашел, а капитан, она показала на Эхе, - но в это время с ним случилось несчастье.

- Несчастье? Какое? - князь теперь только вспомнил по арест какого-то немца.

- О, ужасное! - воскликнула Каролина, заливаясь слезами, и начала свой рассказ.

Держа на коленях своего найденного сына, сияя радостью, слушал князь тяжелую историю ареста бедного Штрассе из уст Каролины.

Она окончила и упала перед князем на колени, протянув к нему с мольбой руки.

- О, спасите моего брата за вашего сына! - молила она князя.

- Помоги им, тятя! - со слезами сказал и Миша, прижимаясь к отцу. Они добрые! Они жалели меня: все к мамке отвести хотели.

- Никакой награды мне не надо, спаи его! - прибавил и Эхе, опускаясь перед князем на колени.

- Ин быть по-вашему, коли тут нет колдовства! - сказал князь вставая. - Не забывали Теряевы чужой ласки да помощи и мой Михайла не забудет ее. Ну, Антон, на коня!

Он вышел неся на руках сына, и вскочив на коня, поскакал во двор Шереметева.

Федор Иванович еще не выехал из дома.

- Радуйся, боярин! - закричал князь, подымая на руках своего сына: вызволил!

- Радуюсь, князь! Господь с тобой!

- И с тобой!