Андрей Белый: Памяти Александра Блока

Что это все значит? Это знаменует двоякое: если брать плоскость внутреннего поэтического пути, индивидуального, то это знаменует, что одними глазами, одними чаяниями зорь и образов не пройдешь к миру этих образов. Сам Александр Александрович говорит, что "не поймешь синего ока, пока сам не станешь, как стезя"; я перефразирую: нужно быть стезей синего ока; если ты видишь синее око, ты возьми это око в себя, перевоплоти его в свою волю, в свое чувство, и тогда возможно, что откроется дальнейшая связь грядущих образов. Но индивидуально-мистический путь, как бы он ни был ценен с той точки зрения, что дает много материала для анализа внутренней жизни, не есть путь, пока он не включит в себя проблему внешнего мира. "Синяя стезя" должна стать стезей внешнего мира. И вот здесь-линия двух встреч, где индивидуальный путь пересекается с коллективным. Это путь, который ведет к тому, что называется "имагинацией". Разложение этих волн фантазии есть закон, но он требует уже такой специализации себя на внутренней теме, что здесь уже поэзия "рыцаря Прекрасной Дамы", Блока, поднимает вопрос о том, что этот рыцарь должен пойти таким путем, каким пошел в жизни Александр Добролюбов. Добролюбов просто ушел из мира и, так сказать, начал путь какого-то нового делания. Александр Александрович, как максималист-революционер, доходит со всей остротой своего сознания до этого момента, касается этого момента, в результате чего происходит неизбежное изменение образа в фантазии, с одной стороны, а с другой стороны - вводится извне действительность. Прекрасная Дама по законам развития образов должна разложиться,-и вот второй этап, начало этого разложения, эпоха "Нечаянной Радости", которая нам может поверхностно казаться далеко не "радостью". Какая же это "нечаянная радость",- отчаянное горе! но если возьмем глубже, то действительно поймем: "нечаянная радость". Когда мы открываем второй том стихов-второй этап нашего поэта-философа,-то мы видим разительные изменения во всех контурах его образов. Во-первых, Она, та, которая должна преобразить весь мир до конкретной действительности,-к ней обращение: "но молчишь Ты, поднявшая руки, устремившая руки в зенит"; поэзия процветания сменяется поэзией умирания. Но ведь и в духовных путях, у ищущих стезей, путей духовного мира, ставится сперва процветание, произростание, расширение, а потом открывается увядание, смерть,-"тишина умирающих злаков, эти светлые в мире поля, сон заветных исполненных знаков" (да, да, сон знаков, и заветных, и исполненных) "что сегодня пройдет, как вчера, что полеты времен и желаний только всплески девических рук"... И сейчас же вся органология, все "sicherliche" в восприятии красок поэзии Блока меняется, исчезает заря и появляется лилово-зеленый тон. Об этом лилово-зеленом тоне вспоминаю: приблизительно в девятьсот пятом, шестом году Александр Александрович по поводу своей "Ночной фиалки" сделал мне признание о том, что его поражает в этом цветке, в ночной фиалке-встреча именно с этим цветочным сочетанием. Будем помнить, что цвета у поэта всегда не есть цвета просто, а символы каких-то глубин и целин. Сквозь лилово-зеленые сумерки идет лилово-зеленый цвет, которым светится ночная фиалка Блока. Вместо голубого цветка Новалиса, вместо посвящения в таинства Изиды-что мы видим? Покров сорван, неофит падает мертвым. Вот, что делалось с тем, кто срывал покрывало с Изиды. Есть такая символика: говорят, что когда человек подходит к порогу очень важного события своей внутренней жизни, то он переживает одновременно нечто ангелическое и нечто смертное; он должен как-то внутренне при жизни познакомиться со смертью, пережив нечто и смертное, и светлое. "Прекрасная Дама"-ангелический образ, и поэтому там-смерть: "Фиолетовый запад гнетет, как пожатье десницы свинцовой"... И кончается это так: "нам открылось: мертвец впереди рассекает ущелье". Кто же этот мертвец? он-ветхое сознание, раздвоение души, внешний "Александр Александрович", коллектив, а с другой стороны-личный Александр Александрович, индивидуальный. Этот разрыв, это раздвоение есть прямое следствие зари, и если переживается сначала одна сторона, светлая, то неизбежно переживается и другая сторона, темная. Тьма должна быть пережита. И Александр Александрович, так же, как он максималистически подходил и делал последние конкретные выводы из оптимистической стороны своей философии, так же беспощадно начинает теперь шаг за шагом видоизменять этот свой прекрасный мир, начинает сознательно его разрушать,-тоже по законам внутреннего мира. Читать дальше