Оскар Уайльд - Счастливый принц. Сказки

Деликатный румянец залил нежные лепестки Розы, подобные нежному румянцу на лице новобрачного, когда он в первый раз целует свою суженую. Однако шип ещё не коснулся сердца Соловья, и потому сердцевина Розы оставалась белой, ибо лишь живая кровь соловьиного сердца способна налить жизнью сердце Розы.

Снова и снова Розовый Куст призывал Соловья ещё крепче прижиматься к его шипу.

– Крепче, ещё крепче прижмись ко мне, милый Соловушка! – орало Розовое Древо, – Ибо день не должен наступить раньше, чем роза станет алой!

Соловушка бросился на шип, и его острие вдруг прикоснулось к его сердечку. И тогда нестерпимая, жестокая боль пронзила его трепетное тельце. Всё нестерпимее и мучительнее становилась боль в груди Соловья, всё громче звучала его песня. Теперь он пел о Любви, которая достигает вершины в своей Смерти, о бессмертной Любви, которой не страшна могила.

И тогда роза зарделась в своём великолепии, подобная утренней заре Востока. Кончики лепестков окрасились кремовым цветом, а её сердцевина алела теперь кроваво, как рубин.

Но теперь голос Соловья стал слабеть, наконец его крылья болезненно трепетали, его очи туманились. Теперь песня его то и дело прерывалась и соловью казалось, что кто-то всё сильнее сжимает его сердце.

Наконец завершилась его прощальная трель. Белая Луна услыхала её, и словно позабыв о наступающем утре, замерла не небе. Алая Роза словно услышала её голос, и полностью раскрыла все свои лепестки, как будто в экстазе, и трепеща, простёрлась всем своим телом к первому утреннему лучу. Гулкое эхо повлекло последнюю трель Соловья к пурпурной пещере в горах, будя спящих в ней пастухов. Трель пронеслась по шумливым тростникам на реке и те понесли её и послали далёким морям.

– Смотри! Смотри! – кричал Розовый Куст, – Роза является нам в красе своей!

Ничего не ответил Соловей. Он лежал мёртвый в высокой траве с острым шипом в сердце.

В полдень Студент отворил окно и выглянул в мир.

– Как? Возможно ли большее счастье? – воскликнул он, – Алая роза здесь! Никогда в жизни я не видел розы прекраснее этой! Она так прекрасна, и я подозреваю, что она носит какое-то чересчур длинное Латинское имя.

И Студент высунулся из окна и сорвал Розу.

Потом он, схватив шляпу и сжав розу в руках, поспешил к Профессору.

Дочь Профессора сидела у порога дома и мотала голубую шёлковую нить на катушку, и её крошечный дог примостился у её ног.

– Вы обещали мне танцевать со мной, если я принесу вам алую розу! – взволнованно воскликнул Студент, – Это наиалейшая Роза в мире! Этой ночью приколите её поближе к сердцу, и когда мы начнём танцевать, она расскажет вам, как сильно я вас люблю!

Но тут брови девушки нахмурились.

– Я опасаюсь, что это не вполне подходит к моему наряду! – холодно ответила она, – И помимо всего, племянник Камергера прислал мне кучу настоящих драгоценностей, а ведь все на свете знают, что драгоценности куда дороже каких-то жалких цветов!

– Вот это ответ! И вот какова ваша благодарность! – горестно загнусил Студент, и со злобой бросил розу на камни мостовой. Она скатилась в тележную колею и тут же была раздавлена тяжким колесом омнибуса.

– Неблагодарна? – Сказала, выпрямляясь, девушка звенящим голосом, – Я должна сказать вам, что вы нахал и грубиян, и, помимо всего, кто ты такой? Всего-навсего какой-то жалкий студентишка! Ни за что не поверю, что у вас, господин студентик, имеются такие же чудные серебряные пряжки к башмакам, какие я видела у племянника Камергера?

И она надменно встала с кресел и исчезла в комнатах дома.

– Какая глупая нелепица – эта Любовь! – ахнул Студент, и побрёл прочь, – В ней нет и половины той пользы, что есть в Логике! Она только манит, никогда не исполняет своих несбыточных обещаний, и меж тем требует веры в невозможное! Факт, она так непрактична – как она нелепа в наш век, век практицизма, век пользы, век машинерии, вернусь-ка я лучше к своей милой Подвальной Философии и начну штудировать Чердачную Метафизику!

Он заполз в свою пыльную каморку, скинул с полки огромную проеденную червями инкунабулу и стал перечитывать её наверно в сотый раз.

Каждый полдень, как только дети возвращались из школы, она как принято, заглядывали поиграть в сад Великана.