Олесь Бенюх - Горечь испытаний

- Заходите сюда, сэр, - подтолкнул Раджана к одной из дверей слева Веселый Растрепа. - Здесь новенькая. Француженка. Пальчики оближешь. Ее пальчики. Клянусь гневом Бубнового Короля! Ха-ха!

Раджан потянул дверь, она легко поддалась. И сразу послышался незатейливый чистый мотив народной французской песенки. Комната дохнула на него запахом мятных конфет, свежего молока, полевых цветов. рассматривая ее через порог, он увидел где-то в дальнем углу большую кровать. Ближе к центру стоял маленький столик с четырьмя стульями, диванчик. рядом с ним примостилась полка для игрушек, еще дальше - детская кроватка. Раджан в недоумении посмотрел на Растрепу. Тот подмигнул, закатив глаза:

- Сию минуту, сэр. Мишель, где ты, деточка?

Из глубины комнаты выбежала девочка. Ей было лет девять. белокурые, мелко завитые волосы доставали ей до пояса. Большие серые глаза внимательно смотрели из-под длинных ресниц на мужчин. на ней был лишь длинный свободный халатик из прозрачного материала, сквозь который просвечивало худенькое тельце.

- Мишель, - стараясь, чтобы его голос звучал как можно радостнее, проговорил Растрепа. - А вот твой новый друг. он принес тебе куклу. Поприветствуй его.

Задумавшись о чем-то, девочка молчала.

- Мишель, - уже менее радостно произнес Растрепа, - ты же не хочешь, чтобы я пригласил сюда сейчас мадемуазель Сквирк?

- Нет, месье, - вздрогнула Мишель, словно очнувшись, и голос ее прозвучал жалобно, просяще. - Не надо, не надо мадемуазель Сквирк. - И обращаясь к Раджану, она произнесла заученно: - Вы осчастливили меня своим визитом, сэр. Вам здесь будет хорошо.

Она подошла к кукле, и Раджан машинально отметил про себя, что девочка и кукла были почти одного роста. Веселый Растрепа с видом победителя вновь зашептал Раджану на ухо:

- Ну, что я говорил? Хороша девочка? А какая умелица! Всему обучена в пансионе мадемуазель Сквирк. В этом заведении Бубновый Король запрещает держать девочек старше десяти лет. Их передают в другие дома. желаю весело позабавиться, сэр!

Раджан почувствовал, как что-то сильно ударило ему в виски. Перед глазами все поплыло - и девочка, и кукла, и кроватка, и волосяной шар улыбающегося Веселого Растрепы... Но это не был обморок. На глаза Раджана навернулись слезы, слезы сострадания к маленьким пленницам, чьи жизни были безнадежно исковерканы, сломаны, растоптаны. Он знал, он слишком хорошо знал о торговле детьми, о торговцах детьми - пожалуй, самых безжалостных, самых грязных, самых беспринципных дельцах на свете. Были они и в Индии, и во многих других странах Востока, и почти во всех странах Запада. Он знал, что детей воровали из школ, из домов, прямо с улиц и в течение нескольких часов переправляли за тысячи километров от их родных мест; что из них делали слуг, воришек, проституток; что их жизнь, обычно длившаяся очень недолго, превращалась в одну сплошную страшную пытку. Все это он знал. Но впервые в жизни сам, лицом к лицу столкнулся с кощунственным бизнесом в этом гарлемском бардаке с чистенькими занавесочками на несуществующих замурованных окнах, шикарными магазинами детских игрушек, куда игрушки-подарки, отнятые у детей, возвращались сразу же после ухода клиента.

Мишель деланно смеялась, тянула его за рукав, говорила простуженным голосом взрослой женщины: "Пойдем, милый, я тебя кое-чему научу такому...". Отбросив ее руку, он вышил в коридор и побрел к выходу. "Вряд ли сам я выберусь отсюда, - подумал он, оглянувшись. И усмехнулся горько: - Шел по заданию редакции и по договоренности с Беатрисой на встречу с черным миллионером, а попал в такое место, в такое страшное место". В это время его нагнал Веселый Растрепа. "Сэр, - зашептал он жарче, чем прежде, - если вам не понравилась эта француженка, мы тут же подберем другую. Их здесь полно, со всего света. Только не уходите, сэр. Я потеряю свои комиссионные". "Сколько же тебе платят?" - безучастно спросил Раджан. "Гроши! захохотал Растрепа. - Сущие гроши. десять долларов с комнаты, сэр". "А кому идут остальные?". "Бубновому Королю, кому же еще?". "Я вспомнил - у меня есть срочное дело, - как можно спокойнее произнес Раджан. - Деньги можешь оставить себе. И выведи меня побыстрее на улицу". "Да, сэр, конечно, сэр, затараторил Веселый растрепа. - Спасибо, сэр. И да поможет вам наш всесильный Черный Бог".

Теперь он вел Раджана, казалось, совсем другим путем. Они прошли через несколько контор, каких-то складов, каких-то магазинов. Везде было безлюдно, тихо. Несколько раз в полутьме шарахались, пищали крысы. Одна из них, крупная, полосатая, не сдвинулась с места при их приближении, и им пришлось обойти ее. На улицу они вышли через какую-то аптеку. Прошли по лужам мимо грязного туалета, в котором сердито шумел сливной бачок, прошмыгнули мимо полусонной пожилой продавщицы и оказались на довольно оживленном перекрестке. Раджан хотел спросить Веселого растрепу, как ему попасть на ту улицу, на которой они встретились. Но того нигде не было.