Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Зараженное семейство

Что-жъ дѣльный, я то въ чемъ виновата? пріѣхалъ безъ ничего и всего требуетъ. Выдумалъ теперь молоко пить, – и Дуняша жаловалась. Ты долженъ смотрѣть. Чтожъ онъ за учитель, коли у него бѣлья нѣтъ.

Иванъ Михайловичъ.

Ну, зарядила… Должна Бога благодарить, что онъ послалъ намъ такого человѣка, а ежели нѣтъ у него бѣлья, и онъ бѣденъ, такъ ему надо дать.

Марья Васильевна.

Вотъ ты меня никогда не понимаешь, а все напротивъ. Я говорю, что ты все непорядокъ дѣлаешь, a мнѣ его жалко больше тебя: какъ онъ первый разъ за столомъ ѣсть сталъ, [41] Зачеркнуто: Должно быть не видывалъ, много такъ, такъ мнѣ его жалко стало! Я ему и рубашекъ ночныхъ послала, и карпетокъ связать велѣла. – Я хоть и глупа, но понимаю, что если онъ нашего сына учитель, такъ онъ въ домѣ первый человѣкъ. Я ему ничего не жалѣю. Я говорю только, ты устрой все порядкомъ. Вотъ сколько разъ я просила столяра у стола ножку починить.....

Иванъ Михайловичъ.

Ну, полно, матушка, перестань ты, ради самаго Христа!

Тѣ жѣ и студентъ.

Студентъ (входя коротко кланяется).

Позвольте-ка чаю. (Садится подлѣ Катерины Матвѣевны.)

Марья Васильевна.

Чего вамъ, Алексѣй Павловичъ? чаю или кофію, съ бѣлымъ хлѣбомъ и съ масломъ, чего хотите. (Придвигаетъ все къ нему.)

Студентъ.

Все равно. Ну, хоть чаю давайте.

Иванъ Михайловичъ.

А Петруша гдѣ?

Студентъ.

Шествуетъ. Онъ брюки мѣняетъ, [42] Зачеркнуто: Вотъ я какъ [измокъ], да у меня другіхъ нетъ, такъ и не перемѣняю. Мы съ нимъ рыболовство… измокъ.

Иванъ Михайловичъ.

Что-жъ это вы дѣлали?

Студентъ.

Хотѣли заняться ботаникой, [да] не вытанцовалось. А рыболовство учиняли.

Иванъ Михайловичъ.

А Катенька говорила, что вы хотѣли что-то изслѣдовать изъ естественныхъ наукъ.....

Студентъ.

Хотѣли, да не вытанцовалось, микроскопа не имѣлось.

Марья Васильевна.

Съ бѣлымъ хлѣбомъ хотите, кушайте.

Студентъ (къ Катеринѣ Матвѣевнѣ).

Вы какое такое душеусладительное чтеніе производите (Беретъ у нея книгу.) А, физіологію – статья добрая, только слишкомъ конспектная. Вотъ Льюса поизучайте. Да еще превращеніе ячейки – забылъ чье, не вредная статейка.

Марья Васильевна.

Что это ячейки, такъ и называется? Вы лейте больше сливокъ, еще принесутъ. Катенька, ты тоже знаешь ячейки?

Катерина Матвѣевна.

Все органическое существуетъ только въ силу развитія ячеекъ.

Студентъ (къ Катеринѣ Матвѣевнѣ).

Что вы вотще учиняете толкованiя, вѣдь для этаго надо хоть элементарныя познаньица имѣть.

Иванъ Михайловичъ.

Я читалъ про ячейки. Только скажите, Алексѣй Павлычъ, вотъ въ хлѣбѣ можно видѣть ихъ?

Студентъ.

Коли бы не видѣли, и не говорили бы и не изучали бы. Въ микроскопъ видно.

Иванъ Михайловичъ.

А дорого стоитъ микроскопъ?

Студентъ.

Дрянный дешево пріобрѣсть можно. У Анатолія Дмитріевича есть, стоитъ 360 франковъ, а въ университетѣ 15 тысячъ.

Иванъ Михайловичъ.

Да, купить надо. (Садится съ женой съ одной стороны , а Студентъ съ Катериной Матвѣевной съ другой стороны . Иванъ Михайловичъ молча куритъ).

Катерина Матвѣевна (тихо къ студенту ).

Немного вы опоздали, здѣсь была опять возмутительная сцена, истинно плантаторская. [43] Слова: возмутительная сцена, истинно плантаторская. относятся к первоначальной редакции 3-й сцены Iдействия (сцена Ивана Михайловича с приказчиком и мужиками); см. ниже вариант № 2 из ркп. А, стр. 303.

Студентъ.

Что жъ, надо имъ потѣшаться надъ себѣ подобными. Больше вѣдь ничего не умѣютъ… A мнѣ, доложу вамъ, наскучило здѣсь, хочу уѣхать, на кандидата держать.

Катерина Матвѣевна.

А мое воззрѣніе другое, – я нахожу, что чѣмъ грубѣе та среда, въ которой приводится работать, тѣмъ больше нужно энергіи. Потому что въ силу чего могутъ измѣниться эти уродливыя отношенія, какъ не въ силу тѣхъ идей и заложеній, которыя мы внесемъ въ нихъ. Я сознаю свое вліяніе надъ этими людьми и посильно употребляю его. И вы призваны облагородить еще свѣжую личность Петра. Онъ съ своей стороны тоже вносить идеи въ эту мертвящую среду. Вотъ Анатолій Дмитричъ такъ же судитъ.

Студентъ.

Ну ихъ къ Богу! Въ грязи самъ замараешься. Зуботыковы пускай сами по себѣ услаждаются, и мы сами по себѣ. На каждомъ шагу вѣдь не станешь протестовать, а только чувствуешь, что слабѣетъ негодованіе. Мужики вонъ пашутъ съ 4 часовъ, а тутъ до 12 чай пьютъ. Вѣдь какъ же съ этимъ помириться?