Борис Васильев: Иванов катер. Капля за каплей. Не стреляйте белых лебедей. Летят мои кони…

Дом Никифоровых стоял с края берегового порядка. Федор поставил его прошлым летом, получив за два года стажировочные и взяв ссуду в конторе. Иван все время думал об этой ссуде, но надеялся, что теперь начальство либо скостит долг Никифорову, либо, на худой конец, растянет его на много лет…

Он хорошо знал этот дом: Федор часто приглашал капитана то на дочкины именины, то на рождение сына. Иван покупал тогда бутылку водки, а Еленка надевала синее шерстяное платье. Хорошие это были вечера…

Он толкнул тяжелую дверь и вошел в дом. За дощатой перегородкой, отделявшей жилую комнату от маленькой прихожей, слышался громкий обиженный плач.

- Паша!… - окликнул Иван.

Плач стал сильнее, но ответа не последовало.

- Есть кто живой? - спросил Иван, все еще не решаясь без приглашения идти в комнату.

- Я живой, - недовольно ответил мальчишеский голос, и на русской печи задвигалось что-то похожее на худой, обтянутый штанами зад. Зад этот, вильнув, попятился к приступочке, и Иван наконец разглядел Вовку - старшего отпрыска Никифорова рода.

- Здравствуй, дядя Иван, - степенно сказал Вовка, подавая левую руку, так как в правой он держал шерстяные, домашней вязки женские чулки.

- Чего Оленька кричит?

- Развивается. - Вовка сел на пол и стал надевать чулки на худые исцарапанные ноги. - Может, артисткой будет: орет больно здорово.

Чулки были велики, но Вовка не обращал на это внимания, деловито прикручивая их к тощим икрам специально припасенными веревочками.

Поняв, что толку от Вовки не добьешься, Иван аккуратно вытер ноги о половичок и прошел в комнату. В углу на неприбранной кровати кричал ребенок, приваленный подушкой. Увидев Ивана, ребенок сразу перестал орать и улыбнулся, показав два крохотных зуба.

- Ну что, Ольга, орешь? - спросил Иван, снимая с нее подушку. - Мокрая небось?

Он развернул девочку, переменил простынку и вновь уложил Ольгу на место. Девочка пускала пузыри и улыбалась, крепко держа Ивана за палец.

- Она кормлена? - спросил Иван.

- Кормлена, - сказал Вовка. - Бабка кашу варила.

Остатки каши были разбросаны по столу. Там же стоял чугунок, грязные тарелки и хлеб.

- А где бабка?

- В церкви. Пошли они с дедом в церковь и Надьку с собой увели.

- А мать?

- В больнице. Еще не рассвело - побежала. Все равно к папке не пустят, чего бежать?

Вовка вошел в комнату. Кроме бабкиных шерстяных чулок на нем были надеты тяжелые башмаки.

- Ты чего это в чулки вырядился?

- Это теперь не чулки, - сказал Вовка, любуясь собой в зеркало, подвешенное на стене. - Это теперь гетры, дядя Иван. Гетры - футбольная форма.

Иван посмотрел на него, сказал серьезно:

- Плохо с отцом-то, Вова.

- А чего плохо-то? Чай, не утонул: отлежится.

- Эх, глупый!… - Иван с сожалением и очень стесняясь высвободил палец из детского кулачка. - Рыбу я там принес. Сунь ее в подпол.

Вовка нехотя пошел исполнять поручение. Пока он, сопя и вздыхая, громыхал тяжелым люком, Иван собрал грязные тарелки, смахнул со стола, прикрыл хлеб и чугунок с кашей кухонным полотенцем.

- Ты бабки дождись или матери, футболист, - сказал он, когда Вовка вернулся. - Ребенка одного не оставляй.

- А что ей сделается? - недовольно спросил Вовка. - Я ее подушкой привалю, чтобы не ползала и не убилась.

Из разговора было ясно, что Вовка уже все продумал и спорить с ним бесполезно. Поэтому Иван начал издалека:

- Ты вроде рыбачить со мной собирался?

Вовка мгновенно повернулся к нему.

- Когда пойдем?

- Когда?… - Иван испытующе посмотрел на него. - Три условия тебе ставлю: посуду помыть, воды в бачок натаскать и Ольгу не оставлять. Выполнишь?

- Выполню, - вздохнул Вовка.

- Завтра в семь приходи к катеру. Знаешь, где стоим?

- Знаю! А чего брать? У меня и на верхоплавку есть, и закидушка…

- Снасть будет полная. Пальтишко захвати.

- Так тепло. Лето.

- Леща пойдем брать, Вова. А лещ, он ночью ловится, в тишине. - Иван положил руку на нечесаную, добела выгоревшую голову мальчишки и подумал, что здорово решил насчет рыбалки: значит, часть улова можно будет свободно отдать Вовке как долю в общем труде.

- Все сделаю, дядя Иван, - говорил Вовка, провожая его к дверям. - Посуду помыть - раз, воды натаскать - два, Ольгу не оставлять…

- Да, вот еще. - Иван остановился. - Матери скажешь, чтобы сегодня же в отдел кадров с паспортом пришла. Со своим паспортом, не забудешь?…

Иван шел назад легко и быстро. Все же удачно начался день: и с Вовкой он справился, и насчет рыбалки придумал, и вовремя, очень даже вовремя вспомнил, что Паша Никифорова нигде не работает. И только досадное обстоятельство портило настроение: как же это можно идти в дом, где малые дети, и не захватить с собой кулек карамелек?…