Владимир Войнович: Хочу быть честным

- Самохин, ты что ж это к телефону не подходишь?

- По объекту ходил. Не знал, что вы звоните.

- Знать надо. Должен чувствовать, когда начальство звонит.

- Это я чувствую,- говорю я, - только не сразу. Немного погодя.

- В том-то и дело. Научишься чувствовать вовремя - большим человеком будешь.

Что-то он сегодня больно игрив. Не люблю, когда начальство веселится не в меру.

- Слушай, Самохин,- переходит на серьезный тон начальник,- ты бы зашел, поговорить надо.

- О чем?

- Узнаешь. Не телефонный разговор.

- Хорошо. Сейчас обойду объект...

- Ну давай, на одной ноге.

Как же, разбежался. Я выхожу из прорабской, поднимаюсь на четвертый этаж. На лестничной площадке стоит Шилов, водит вдоль стены краскопультом. Голубая струя со свистом вырывается из бронзовой трубки, краска ровным слоем покрывает штукатурку. Сам Шилов тоже весь в краске - шапка, ватник и сапоги.

- Ну что, Шилов,- спросил я,- портянки высушил?

- Высушу на ногах.

- А почему краска густо идет?

- Олифы нет, разводить нечем. Будет олифа?

- Будет,- сказал я,- если Богдашкин даст.

- Значит, не будет,- скептически заметил Шилов.- Богдашкин не даст.

- Ничего, с божьей помощью достанем.

- Навряд,- Шилов сплюнул и посмотрел за окно.

Я зашел в одну из квартир, осмотрелся. В общем, все, кажется, ничего, прилично. Только штукатурка не сохнет и двери разбухли от сырости, не закрываются. Если бы их вовремя проолифить, было бы все иначе.

Зашел на кухню. Смотрю - у батареи, вытянув ноги, сидят Катя Желобанова и Люся Маркина. Разговаривают. О каких-то своих женихах, мороженом, кинофильмах и прочих вещах, не имеющих к их прямым обязанностям никакого отношения. А батарея, между прочим, не топится: воду еще не подключили.

- И вам не холодно? - спрашиваю я.

Молчат.

- Ну, чего сидите? Нечего делать?

- Перекур с дремотой,- смущенно пошутила Катя и сама засмеялась.

- Не успели начать работу - и уже перекур. Идите в четвертую секцию, там некому кафель носить.

Я говорю это ворчливым и хриплым голосом. Даже самому противно. Но я ничего не могу с собой поделать: вид сидящих без дела людей раздражает меня. Если пришли работать, значит, надо работать, а не прятаться по углам.

Больше всех меня разозлил Дерюшев. Газосварочным аппаратом он варил решетки. Я сразу заметил, что швы у него неровные и слабые. Я толкнул одну решетку - и шов разошелся.

- Ты что же,- сказал я Дерюшеву,- хочешь, чтоб нас с тобой в тюрьму посадили?

Дерюшев погасил пламя и поднял на лоб синие, закапанные металлом очки.

- Флюс, Евгений Иваныч, слабый - не держит,- сказал он и улыбнулся, словно сообщал мне приятную новость.- И вообще тут электросваркой надо варить.

- Без тебя знаю, да где ее возьмешь? Все решетки переваришь. Я потом проверю. Флюс хороший достанем.

Все от меня что-нибудь требуют, и всем я что-нибудь обещаю. Одному флюс, другому олифу, третьему брезентовые рукавицы. А как все это достать?

6

Когда-то в детстве от учителя физики я узнал про Джеймса Уатта. Еще маленьким он увидел кипящий чайник, потом вырос, вспомнил про чайник и изобрел паровую машину. Услышав это, я поднял руку и спросил:

- А кто изобрел чайник?

Этот вопрос занимает меня до сих пор. Когда я учился в институте, разные профессора преподавали нам множество сложных наук, которые я за пятнадцать лет успел благополучно забыть. Ни эвклидова геометрия, ни теория относительности не пригодились мне в жизни, хотя наши профессора считали, что каждый из этих предметов обязательно надо знать будущему строителю. Они много знали, эти профессора, но ни один из них не смог бы решить простейшую задачу - как достать ящик гвоздей, когда их нет на складе или когда у Богдашкина неважное настроение.

Богдашкин - это начальник снабжения нашего стройуправления, человек совершенно бестолковый. Пока у нас был главный инженер, отдел снабжения работал довольно сносно, был хоть какой-то порядок. Теперь главный ушел на пенсию, Богдашкиным никто не руководит, и он совсем распоясался. С утра до вечера ему звонят прорабы, выколачивая разные материалы. Богдашкин вконец запутался в этой неразберихе и решил упростить дело: посылает кому что придется. Тому, кто просил у него алебастр, он шлет электрический шнур, а тому, что хотел иметь электрический шнур, посылает дверные ручки. Мне он недавно прислал второй газосварочный аппарат. Я долго не знал, что с ним делать, потом обменял его у Лымаря на электромотор для растворомешалки.

Конечно, можно позвонить Богдашкину и спросить у него насчет олифы, но из этого едва ли что выйдет. У него никакой олифы нет, и делай с ним что хочешь, все равно ничего не добьешься. Поменяться бы с кем... Я взял клочок бумаги, сделал раскладку: