Алексей Зензинов: Направо, налево и сзади

- Ты в котором часу завтра уезжаешь? - спрашивает Настя, и я чувствую, что вот здесь, в сугробе и на холоде она не скажет мне "Уходи!"

- В десять двадцать вечера.

- Не захватишь банки с вареньем для сестры. У меня в Москве есть сестра...

Я уже заинтригован. Какой должна быть Настина московская сестра и не поможет ли она мне скрасить месяцы и годы работы в златоглавой?

- Какие вопросы! Конечно отвезу! - торжественно скрепляю я нашу сделку.

Перед отъездом можно будет посидеть у Насти в гостиной, рассказать о своем ненаписанном рассказе. Днем я хочу съездить в Глухов, проститься с приятелями по райкому комсомола - там совсем другая компания, и я там совсем другой. В Глухове тоже есть девица, которая может проникнуться страданиями неразродившегося автора, но завтра она на дежурстве в редакции, поэтому днем надо вернуться в город и набиться в гости к Лене эта мадам до чертиков экстравагантная, такие финалы способна организовать, в жизни не расхлебаешь. А вечером, за час до поезда - к Насте. Будем отрезать хвост по кусочкам, встречаться у нее дома во время моих наездов, говорить на самые разные темы - например, про Шамбалу и Цветаеву, и, мало-помалу, доведем нашу близость до такой степени, когда разрыв приносит почти экстатическое удовлетворение. Я не знаю, какие подлянки она прячет за неподвижной, красивой улыбкой: судя по хлестким откровениям, она женщина с большим потенциалом. А сколько всего не сказано, и сколько еще предстоит!

- Ну, что, пойдем? - спрашивает она, и мы, как две параллельные рельсы, прокладываем по целине путь к дощатому дому с дымом, параллельные, потому что в ином случае состав сойдет с рельсов, а жизнь полетит вверх тормашками.

"...Холодно!""Да, а ты не одела ничего. Прижмись крепче!" "Холодно!" "И волосы у тебя такие пушистые! Наверное, трудно заплетать?" "Не шути!" "И вся ты такая красивая!... И глупая!.".

Я ли все это написал? Кончится ли когда-нибудь этот ночной разговор?